– Могла ли потерпевшая сама нанести себе эти повреждения?
Перепроверяй все, даже то, что кажется очевидным, иначе за тебя это сделает адвокат защиты.
– Только в высшей степени талантливый потециальный самоубийца, – Купер снова заговорил голосом заклинателя недоумков, – мог бы пырнуть себя под лопатку, ударить себя по затылку, а затем, за долю секунды до потери сознания, спрятать оба орудия так тщательно, чтобы их не нашли по крайней мере в течение нескольких часов. За отсутствием доказательств того, что миссис Спейн – высококлассная гимнастка и фокусница, нанесение повреждений самой себе, вероятно, можно исключить.
– Вероятно? Или точно?
– Если вы мне не верите, детектив Кеннеди, – любезно сказал Купер, – не стесняйтесь, попробуйте осуществить это чудо ловкости сами. – И отключился.
Пока я говорил, Ричи напряженно размышлял, размеренно почесывая за ухом.
– Итак, Дженни исключается, – сказал он.
Я убрал телефон в карман пиджака.
– Но не Фиона: если она по какой-то причине напала на Дженни, то вполне могла изуродовать ей лицо. Возможно, ей осточертело всю жизнь считаться сестрой-дурнушкой. Пока-пока, старшая сестра, похоронят тебя в закрытом гробу, и больше ты не первая красавица в семье.
Ричи задумчиво взглянул на свадебное фото.
– На самом деле Дженни не красивее Фионы. Просто более ухоженная.
– А это одно и то же. Если они вместе ходили по клубам, я могу точно сказать, кому из них доставалось все мужское внимание, а кто был утешительным призом.
– Но это же свадьба. Не каждый же день Дженни так расфуфыривается.
– Ставлю что угодно, что каждый. Тут, в ящике, косметики больше, чем Фиона за всю жизнь использовала. Каждая шмотка в гардеробе Дженни Спейн стоит дороже, чем весь прикид ее младшей сестры, и Фионе это прекрасно известно – помнишь ее замечание про дорогую одежду Дженни? Все просто: Дженни – красотка, Фиона – нет. И, раз уж речь зашла о мужском внимании, вспомни, как горячо Фиона заступалась за Патрика. По ее словам, они трое давно знакомы, и я бы хотел поподробнее узнать, что там за предыстория. Я видел и не такие любовные треугольники.
Ричи кивнул, продолжая разглядывать фото.
– Фиона маленькая. По-вашему, она могла прикончить такого здоровяка, как Патрик?
– С помощью острого ножа и элемента неожиданности? Да, думаю, что могла. Я не говорю, что она главная подозреваемая, но и вычеркивать ее из списка еще рано.
Когда мы вернулись к обыску, Фиона поднялась еще на пару строчек в списке: в глубине гардероба Патрика, за полкой для обуви, обнаружился клад – крепкая серая коробка для хранения документов. С глаз долой – она не сочеталась с интерьером, – но из сердца не вон: Спейны хранили в идеальном порядке все документы за последние три года. Я готов был расцеловать коробку. Если бы пришлось выбирать один-единственный способ изучить жизнь жертвы, я бы без колебаний выбрал финансовую информацию. В электронной переписке, дружеских разговорах и даже в дневниках люди постоянно втирают очки, но выписки по их кредиткам не врут никогда.
Позже, когда все это добро приедет в отдел, мы успеем с ним тщательно ознакомиться, однако общее представление я хотел получить уже сейчас. Мы сели на кровать – Ричи на секунду замялся, словно боясь ее испачкать или испачкаться сам, – и разложили вокруг себя бумажки.
Сверху лежало самое важное: четыре свидетельства о рождении, четыре паспорта, свидетельство о браке. У Спейнов была страховка – действующая, – по которой в случае смерти одного из супругов погашалась ипотека. Еще один полис – двести штук на Патрика и сто на Дженни, – но срок его действия истек летом. По завещанию они оставляли все друг другу; если бы умерли оба, всё, включая опеку над детьми, досталось бы Фионе. На свете полно людей, которые весьма обрадовались бы нескольким сотням тысяч и новому дому, особенно если бы к этой благодати не прилагалась пара детей.
