Стрельцов понимающе кивнул, когда увидел, что мичман показывает на высоченный порог при входе в помещение, и со всем старанием переставил ноги одну за другой внутрь узкого длинного коридора. Офицеры прошли вдоль него, потом спустились на одну палубу ниже и очутились в просторном ярко освещенном проходе между несколькими каютами. Стены в пространствах между дверями кают привлекали внимание шпалерами из красного дерева с изяществом отделки. С каждой стороны висели портреты прославленных адмиралов. Ушаков, Сенявин, Лазарев и Нахимов строго смотрели со старинных полотен в тяжелых позолоченных багетах. В торце прохода была видна открытая дверь, за которой угадывалась светлая просторная каюта. «Пришли, – подумал Илья Иванович, – там явно адмиральский салон». Он передал свой кожаный портфель Арцишевскому, твердым шагом вошел внутрь и огляделся.
Своими размерами салон мог составить конкуренцию петроградским начальственным кабинетам в Генеральном Штабе или в соседствующем с ним Адмиралтействе. В глубине возле иллюминатора как главный предмет интерьера по-хозяйски расположился прямоугольный рабочий стол, и его поверхность была покрыта книгами, альбомами, рулонами карт, бумагами и принадлежностями для работы. Чернильный прибор, медные снарядные гильзы для карандашей, перочинных ножей и прочей мелочи соседствовали с линейками, угольниками, очками в футлярах и массивным увеличительным стеклом.
Отодвинув назад рабочее кресло, из-за стола вышел его хозяин, слегка разминая затекшие ноги и спину. Это был пожилой полноватый человек невысокого роста с круглым лицом, которое обрамляли короткие пепельные волосы и седая борода с усами. Из-под нависших бровей прямой цепкий взгляд пристально осматривал вошедшего. Стрельцов в свою очередь, увидев золотые погоны с адмиральскими орлами на кителе, украшенном одним георгиевским крестом, быстро вскинул правую ладонь к козырьку и отрапортовал строго по уставу:
– Ваше высокопревосходительство, Генерального Штаба полковник Стрельцов! Представляюсь в связи с прибытием в ваше распоряжение.
Эссен, приближаясь, несколько раз махнул пальцами:
– Все, все! Будет вам, Илья Иванович. У нас, на флоте, по-простому: все офицеры по имени-отчеству…
Стрельцов, понимая, что перегибает палку, не мог удержаться и ответил в такт:
– У нас, в разведке, также, Николай Оттович!
Эссен вскинул брови, хмыкнул, пригладил пальцами усы, но первый протянул полковнику руку и поздоровался. Потом показал, где можно снять пальто и фуражку, и жестом пригласил пройти к стоявшему у противоположной переборки длинному овальному столу, окруженному стульями ручной работы. Сам пошел по дальнюю сторону стола, а гостю указал на стул как раз напротив.
Стрельцов, усаживаясь на указанное место, осмотрелся и тренированным взглядом привычно оценил обстановку. Впереди, рядом со столом, красовался буфет с резьбой в стиле барокко и ножками в форме звериных лап, такими же, как у стола и стульев. Немного в стороне от буфета висела большая картина с изображением баталии парусных кораблей, написанная флагманским маринистом Адмиралтейства Алексеем Боголюбовым. «Торжественно, но не помпезно – со вкусом адмирал», – мысленно отметил Илья Иванович.
Хозяин грузно уселся на стул, положил перед собой тетрадь для записей, обеими руками неторопливо надел очки и внимательно посмотрел на гостя. И Стрельцов в свою очередь немного откинул голову назад, в этот момент их взгляды на мгновение встретились. «На двенадцать лет он старше меня, – подсчитал в уме Илья Иванович, – а выглядит почти стариком: лицо усталое и больное. Нелегко ему служба далась». Сейчас он видел перед собой самого заслуженного в наступившем веке российского флотоводца, знавшего вкус морских побед, выходившего с честью из всех боев. «Защитник Андреевского флага», – писали об адмирале Эссене в петербургских газетах, и это соответствовало истине.
