Крису тоже не улыбалось тащить тяжелый чемодан по извилистой горной тропе, и он поискал глазами кого-нибудь погонщиков. Их было легко различить в толпе благодаря ярким, узорчатым шапкам и шерстяным жилетам. Один из них как раз обнаружился неподалеку, но, похоже, он был уже занят. Рядом с ним стоял молодой человек с багажом, одетый в потертые брюки и кожаную куртку, выглядевшую так, будто её обладатель пережил в ней не одну воздушную бурю. Его загорелое лицо светилось энергией, светлые выгоревшие волосы растрепались от ветра, а в уголках глаз под темными бровями светлели следы от морщинок, как бывает у людей, которым приходится часто всматриваться в яркое небо. Прямой и открытый взгляд, казалось, мог охватить сразу весь порт, оценив перспективу, сложность рельефа, погодную обстановку и ещё миллион мелочей, незаметных для простого обывателя, но очень важных для любого пилота. «Судя по виду, он точно пилот!» – обрадованно подумал Крис, сразу проникнувшись симпатией к незнакомцу. В тот же момент он услышал, как в разговоре парня с погонщиком проскочило слово «Эль Вьенто». Может быть, он тоже собирается в колледж? Было бы здорово!
Предполагаемый пилот вместе с погонщиком любовались небольшой воларовой яхтой, причаленной неподалеку. Такую красавицу нельзя было не заметить. Её изящный корпус и блестящие медные детали, сверкающие на солнце, издалека притягивали взгляд. Крис, признаться, был удивлен, каким ветром эту красотку занесло сюда, в Оротаву. Здесь вам все-таки не Арриба, где по вечерам собирается вся модная публика, устраивая помпезные вечеринки на таких вот яхточках. Сюда заходили, в основном, каботажные работяги, перевозившие на соседние острова пальмовый мед, древесину, бананы и помидоры.
Судя по роскошной отделке, яхта могла принадлежать кому-нибудь из аррибских негоциантов. «Даже мачты воларовые поставил, выпендрежник!» – с усмешкой подумал Крис. Все воздушные суда на Архипелаге строили из воларового дерева, чтобы те могли ходить по флайру, как по воде, но только самые богатые и дурные заказчики требовали, чтобы корабль был построен из волара весь целиком, даже если это стоило втрое дороже, а тяжелые деревянные мачты ухудшали ходовые качества судна. Алюминиевые были бы лучше.
– Неплохо смотрится, а? – спросил вдруг тот парень в куртке и оглянулся на Криса, будто приглашая его присоединиться к разговору.
– Хороша, но мачты тяжеловаты, – ответил Крис, с ходу решив продемонстрировать свои познания в воздухоплавании. – При сильном ветре, где-нибудь в проливе Кольберо она даст такой крен, что только держись!
Его замечание, однако, не встретило одобрения. Незнакомец скептически прищурил серо-синие, вмиг похолодевшие глаза:
– Я ходил на ней от Фуэрте до самого Ланферро, – сказал он, – и ни разу не имел проблем с парусами.
Что? Так это его яхта? От растерянности Крис застыл, усилием воли стараясь погасить пожар на лице. Надо же было такое ляпнуть! Неловко вышло. Он сконфуженно пробормотал извинения и поспешил со своим громоздким чемоданом к другому погонщику, сделав вид, что ужасно спешит. И потом, поднимаясь по зигзагообразной каменной лестнице, ведущей от порта, он так и не смог заставить себя оглянуться.
(прим.*: Мордорезка – это клубящееся облако из смеси флайра, песка и пыли, которое местные ветры гоняют от острова к острову. Название «мордорезка» придумали пилоты-воланте, потому что влететь в такое облако на джунте – это сущий кошмар. Мелкие осколки камней могут посечь лицо, но ещё хуже, если они повредят парус. Одна маленькая дырочка – и ветер довершит остальное, порвав парус в клочья, а несчастного аэронавта ждет неминуемая смерть в Океане)
