Все случилось очень просто.
Они занимались любовью в ее небольшой милой квартирке, потом сидели на балкончике с видом на Фонтанку, пили вино и болтали. Марку казалось, что с его души словно смывается ржавчина. Все было просто замечательно. «Так и должно быть», – подумал он.
За полгода встреч с Евой он практически ничего о ней не узнал. Только один раз она громко крикнула в трубку:
– Идите к черту! Я никогда не вернусь в этот ваш Псков!
Наверное, если бы он стал расспрашивать, она что-то рассказала бы. Но он не расспрашивал. Мир, в котором жила Богиня, просто не предполагал каких-то задушевных разговоров, откровений и проникновений во «внутреннюю вселенную». Это был суровый мир с жесткими законами. Довольно скоро он осознал, что его желание стать нужным, близким, родным – наивный бред. Ева не просто сжилась с этим миром. Она стала его частью. Ей было комфортно в нем. Она не нуждалась в нежности. По большому счету она не нуждалась и в любви.
Нина охотно и интересно рассказывала о семье, особенно об отце. Марк узнал, как Генрих Корц создавал свою уникальную коллекцию, как в поездки по разным странам часто брал дочь, учил ее разбираться в драгоценных камнях и хотел, чтобы она тоже стала геммологом.
– А почему не стала?
– Это скучно.
Ниночка улыбнулась, и Марку показалось, что он ее прекрасно понимает. Мертвые камни и жизнь, древо которой, как сказал бессмертный Гете, «пышно зеленеет».
О матери она говорила всегда коротко. Видимо, не хотела бередить рану. И это тоже было объяснимо и понятно.
С Ниночкой все было иначе. Постепенно Ева стала забываться, образ ее стал расплывчатым и побледнел. Марк почувствовал себя свободным.
Через полгода они с Ниночкой поженились.
Обретя, как ему казалось, твердую почву под ногами, Марк занялся наконец поисками следов рода Благовещенских на берегах Северной столицы.
В его распоряжении была могущественная всемирная паутина, и Марк не сомневался, что при определенной интенсивности поиска быстро узнает все, что хочет. Облом он осознал примерно через полгода. Информации было полно, но очень неравноценной и часто неоднозначной. Сайтов, пытающихся аккумулировать сведения по родословным русских фамилий и истории известных дворянских родов, нашлось немало, но скоро выяснилось, что авторы просто искали способ заработка, принимая заказы на поиск предков. Дальше хуже. Благовещенские – все-таки не самая редкая фамилия. И на берегах Невы тоже. Кто из них имеет отношение именно к его Благовещенским? Промаявшись почти год и накопив гору информационного мусора, Марк не то чтобы отчаялся, но подустал.
Все-таки таким специфическим поиском должны заниматься те, кто этому учился. Негоже, когда пироги печет сапожник. Эта здравая мысль, наконец осенившая разум Марка, привела бедолагу в один серьезный архив. Получить доступ к этому Клондайку информации оказалось так сложно, что пришлось подключать тяжелую артиллерию. Генрих Исаакович, пожав плечами в безупречном пиджаке, похлопотал, и перед враз оробевшим Марком разверзлись двери хранилища памяти рода человеческого.
Около недели ушло на оформление заявки и заполнение всяческих форм. В конце концов Марк оказался лицом к лицу с девушкой средних лет со славной русой косой, перекинутой на грудь.
Девушка, назвавшись Александрой, смотрела приветливо и внимательно. Марк несколько приободрился.
– Вы ищете сведения о Благовещенских. А какая именно ветвь рода вас интересует?
