В последний раз я прохожу по коридорам компании и уголком глаза замечаю, как мои бывшие коллеги смущенно смотрят мне вслед из окон своих кабинетов. Двумя минутами позже я выехала из двора на своей машине. На пассажирском сиденье стоит пластиковый пакет с моими немногочисленными офисными пожитками. Я еще раз приветственно машу озадаченному портье и еду прямиком к своему адвокату, чтобы предъявить в суд по трудовым делам иск о необоснованном увольнении.
Шоковое остолбенение прошло, как только я вернулась домой. До этого я находилась в режиме «выстоять любой ценой» и пережила все, что со мной сегодня произошло, мужественно и с присущим мне профессионализмом. Но сил у меня не осталось. Я буквально упала на свой матрас и долго вглядывалась в потолок, пока меня не настиг сильный приступ истерики. Рыдая, я ворочалась с боку на бок и не могла больше уйти от чувства неуверенности в себе: «Почему я? Почему сейчас? Почему так?»
Увольнение не застало меня врасплох, так как мои доброжелательные коллеги предупредили меня об этом. Хоть моя работа и была, бесспорно, успешной, моя, без сомнения, мощная стратегия экономического оздоровления предприятия настроила директора, производственный совет и многих из сотрудников против меня. И вот теперь я получила расплату за свою политику конфронтации. Мне нужно было засмеяться, несмотря на слезы, так как я осознавала то, насколько все же иронична судьба. В качестве специалиста по экономическому оздоровлению я уволила уже десятки работников. Так что это просто уравновешивающая справедливость, при которой я ставлю себя на место тех, кого уволили.
С зареванным лицом я наконец встаю с матраса и иду в ванную, чтобы умыться холодной водой. Я интенсивно прочищаю нос и глубоко вдыхаю. После этого я говорю своему визави, отражающемуся в зеркале в ванной: «Жалость к самой себе не продвинет тебя вперед. Соберись и подумай, что делать дальше». Опершись руками о холодную раковину, я начала думать о дальнейших планах.
Назад, к своей старой работе? Я провела столько процессов по трудовым спорам, что давать себе какие-либо надежды было бессмысленно. Возможно, я выиграю суд и получу какую-то компенсацию, но на свою прошлую работу я не вернусь.
Так, и что? Искать новое место? Писать резюме, ходить на собеседования? Я могу указать на многочисленные удачные случаи оздоровления предприятий, а также на то, что имею хорошую репутацию и широкую сеть профессиональных контактов. Это, конечно, будет не тяжело – найти такую же позицию либо даже что-то получше. Но действительно ли это то, чего я хочу?
Я вопросительно смотрю на свое отражение в зеркале, и мне снова приходит на ум эта уже подзабытая, но от этого не менее сумасшедшая идея: я ведь теперь могу пройти по МТХ. Я тут же стала накидывать календарный план. Расчет времени путешествия просто идеален. Сезон на Маршруте тихоокеанского хребта начинается в середине апреля. Таким образом, у меня было около четырех месяцев, чтобы подготовиться к путешествию. В октябре я бы вернулась из США и снова начала искать работу. В зеркале я вижу, как мои глаза горят идеей похода по МТХ и как напрягается мое лицо, когда я думаю об этом. Приключения зовут!
Мысль о походе по МТХ была заманчивой, но в тот момент я еще не приняла окончательного решения. Настолько глубоко засели внутри меня шок и чувство стыда от увольнения. Следующие несколько недель я разрывалась между чувством неуверенности в собственных силах и желанием строить карьеру, инстинктом самосохранения и жаждой приключений. Для принятия окончательного решения мне необходим последний, решающий, аргумент, который месяцем позже преподнесет мне судьба…
