– Не кори себя, Егорыч. Все правильно сделал. Отправим другого.
– Так все в разъездах, – писарь был безутешен. Он подвел князя, не оставив в крепости ни одного порученца, тогда как должен был подобный случай предусмотреть, – Одна Ольха только здесь крутится, да разве ж девку отправишь?
– Ольха? – задумался князь.
– По три раза на дню ко мне пристает. Задание себе требует. А куда я ее отправлю? Глухие леса кругом.
Однако мысль отправить Ольху князю неожиданно понравилась:
– А может так даже лучше будет, – оживился князь, – Она ведь еще довольно юная, к тому же девушка. В том, что она идет с посольской миссией к пиратам, ее заподозрят в последнюю очередь.
– Тогда нужно придать ей вооруженное сопровождение, – забеспокоился Иван Егорович, – Путь-то ей предстоит через весь континент. Хотя бы одного-двух матерых.
– Матерых не стоит, – возразил князь и пояснил, – Повод для лишних подозрений. Лучше несколько молодых бойцов. Надо только ей выдумать хорошую байку.
– И выдумывать нечего, – заулыбался советник, – Она вот-вот в возраст войдет. Самое время для сватовства. А байка такая будет. Ее отец – мелкий землевладелец, испытывает трудности со сбытом товара, но на юге имеет на примете знакомого купца, с подрастающим сыном-оболтусом. Вот и отправляет свою ненаглядную дочурку с небольшой партией товара и прицелом на помолвку.
– А почему сам папаша с дочуркой не отправился? – уточнил князь с улыбкой.
– Не до того ему, – отмахнулся советник, – У него самого три старших сына оболтуса. Коли сможет дочка свою судьбу устроить, молодец, а коли сгинет в дороге – значит судьба такая.
– Ну что ж. Складно придумано, – князь усмехнулся, – В таких делах, Егорыч, тебе равных нету.
– Вот только боюсь, когда Ольха узнает, что мы ее в дамское платье нарядить собираемся, злиться буде-е-эт… – писарь поднял глаза к потолку и поводил головой из стороны в сторону, – Она девка с норовом, да по лесам еще не набегалась.
– Ничего. Пусть привыкает. Не вечно ей по городам да весям мотаться. Прав ты, она скоро в возраст войдет, – князь посмотрел на писаря лукавым взглядом, – А признайся-ка, Егорыч, ты и в самом деле моей порученке уже женишка присмотрел?
– А что тут такого? – не моргнув глазом, возразил советник, – И умница она, и рунная вязь у нее зеленая, что для родовитых людей всегда немаловажно, да и красотка из нее выйдет, сейчас уже видно. Посуди сам, князь, земли наши прирастают. Абы кого над ними не поставишь. А Волков благородной крови у нас далеко не избыток. Уж больно много их войны забирают. Не серчай, что я о продолжении подкняжьих родов так пекусь.
– Что-то ты сегодня много оправдываешься, – князь шутливо нахмурился, – Устал что ли?
– Есть такое, – Иван Егорович шумно выдохнул, – Дел невпроворот, князь. Когда отдыхать?
– Отдыхать все-таки надо. Не забывай, Ваня, ты ведь и сам уже в «возрасте», – поднимаясь, Верес потрепал старого друга по плечу и добавил строго, – Смотри у меня, перегоришь, тебя мне заменить некем будет.
* * *
Сотник Куч был раздражен и сердит. Считая себя человеком, рожденным для боя, в мирное время он безотчетно впадал в тоску. Без риска и упоения сражением жизнь казалась пресной и бессмысленной. Прохаживаясь вдоль возводимой насыпи, призванной укрепить береговую линию, он сам того не осознавая, с неприязнью смотрел на вооруженных кирками и лопатами бойцов своей третьей сотни.
