– Давно вы из Барнаула? – спросил он грубоватым голосом и прочистил горло.
– Полтора года, – ответила Настя, устремляя оленьи глаза на тарелку перед собой, которую ей тотчас же нагрузили ломтиками белой и красной рыбы и сырокопченой колбасы. Денис смотрел, как она аккуратно ест, чувствовал, как ее острый локоток случайно прикасается к его локтю, и чувствовал себя не грозным и неустрашимым начальником «Глории», а гиперсексуальным подростком. К счастью для его мужественной репутации, Настя вскоре ушла, сославшись на необходимость раннего подъема завтра.
– Отменная девочка! – причмокнул Слава, когда за Настей закрылась дверь кухни, и со значением подмигнул племяннику.
– Полегче, вы, бесстыдники! – приструнил мужское сообщество Семен Семенович. – Она мне как внучка. Если хотите знать, она…
Погребальный звонок оповестил собравшихся, что Ванда все-таки явилась, и подробности биографии Насти из Барнаула остались невыясненными.
Ванда, заполнив душную от винных паров и дыхания работников правосудия кухню запахом дорогих духов, сразу приступила к делу и с помощью Левы Ривкина обрисовала ситуацию, сложившуюся вокруг Бруно Шермана и его картин, прибавив только одну существенную деталь. По условиям функционирования комитета и фонда имени Бруно Шермана, того, кто в конце концов выяснит истинную судьбу художника, а также отыщет его последние произведения, ждет достойный денежный приз. Ни много ни мало – пятьсот тысяч долларов от щедрот заместителя госсекретаря США по обороне! Тем же, кто возьмется за эту титаническую работу и проведет полноценное следствие, определен гонорар в пятьдесят тысяч долларов. Не слабо, а?
– Ну как? – спросила пани Ванда. – По рукам?
Судя по восторженному голосу Левы, позвавшего ее на эту коммунальную кухню, она ожидала бурной положительной реакции. Реакция последовала вялая и не совсем та, на которую она рассчитывала.
– Надо подумать, – словно оправдываясь, промолвил Денис Грязнов. – Мы вообще-то охранное агентство, и сейчас у нас такая запарка…
Юрий Петрович Гордеев скучным голосом оповестил, что пятьдесят тысяч долларов, кто же спорит, очень хорошие деньги, но он адвокат и такими делами не занимается.
На щеках Турецкого заходили желваки, взгляд стал сосредоточенным и острым.
– Значит, так, пани Ванда, – сказал он. – Первое: вы переводите на счет агентства «Глория» двадцать пять тысяч долларов. Думаю, хватит на первое время на текущие расходы. Второе: материалы по Бруно Шерману. Все, что уже накопали.
– Замечательно, – улыбнулась Ванда Завадская. – Вот это говорит деловой человек. Деньги завтра же переведу. Думаю, вы не посрамите славы русского сыска.
– Саша, – вмешался Слава, который во время короткой, но проникновенной речи Турецкого безуспешно дергал друга за рукав, – давай-ка выйдем и побеседуем.
Участники застолья многозначительно посмотрели им вслед.
– Ты что себе думаешь? – накинулся Грязнов на Турецкого в прихожей. – А твое здоровье? А отпуск?
– Вот именно, Слава, отпуск! Целых тридцать дней в нашем распоряжении! Поди плохо – заработать за месяц пятьдесят тысяч долларов? А может, и пятьсот, как знать?
– А твои сны?
– От безделья кошмарные сны меня совсем замучают. Расследование предполагается тихое, связанное с делами давно прошедших дней. Никаких трупов в плане не стоит. Как раз за ним и отдохну.
Вячеслав Иванович напомнил старому другу о деле, связанном с произведениями искусства, в котором как раз трупов оказалось предостаточно.
