Ужин заканчивается, и мы расходимся по комнатам. Я опять проигнорировала успокоительные, посчитав, что справилась. Депрессия мне не грозит, а слезы я все выплакала. Только вот запихать все поглубже и подальше – это не значит пережить и отпустить. Ночью в тишине опять вылезают страхи, и я во сне ворочаюсь, не в силах выбраться из вязкого кошмара, заставляющего тело сотрясаться крупной дрожью. Пока в какой-то момент не согреваюсь. Улавливаю фантомный запах терпкого цитруса. Он несет с собой спокойствие и глубокий сон. Меня перестает бить дрожь. Я расслабляюсь и уплываю в сон без сновидений.
Чтобы проснуться, снова обнимая подушку, и одной в квартире. Стальнов уже уехал по делам.
Потянувшись, улыбаюсь новому дню и поднимаюсь с постели.
На душе действительно спокойнее. Глубоко вдыхаю, и кажется, что в воздухе витает терпких запах, который снится мне ночами. Может, в квартире какие-то скрытые ароматизаторы? Кто этих миллионеров разберет.
Умываюсь, привожу себя в порядок. Потом, прихватив телефон, иду на кухню. В раковине стоит чашка из-под кофе. Хмыкаю. Потом вымою вместе со своей. Беру чистую чашку, ставлю в кофемашину. Космический агрегат. Заглядываю в холодильник и через пять минут готов завтрак. Сажусь не за стол, а за барную стойку. Захотелось почему-то.
Делаю глоток кофе, а затем набираю маму.
– Доброе утро, мам, – здороваюсь, а сама ногу вытягиваю и кошусь на эластичный бинт. Снять, наверное, можно. Мазью натру и хватит. А то родительница панику поднимет.
– Привет-привет, – отвечает она. – Голос бодрый такой. Все хорошо?
– Да, – отвечаю уверенно, еще и киваю. – Я заехать сегодня хочу. Вы дома?
– Дома, – в голосе мамы вспыхивает радость. – Папка твой вообще еще спит. Сейчас я его, – коварно произносит и замолкает.
Я смеюсь. Сейчас папу подымут и заставят что-нибудь делать. Жутко полезное, но сейчас совершенно ненужное. Родители у меня затейники.
– Мам, я часа через три приеду. Сама только глаза открыла.
– Чудненько! Как раз к обеду. Но папку твоего все равно подниму.
Ну все, мама уже придумала коварный план. Папе и не поспать в выходной.
Говорим еще немного о всяком разном, старательно обходя тему моего расставания. Меня саму удивляет, как легко я это пережила. За это надо сказать спасибо Стальнову. Он не дал мне погрузиться в трясину уныния и самобичевания. Сейчас я могу обо всем этом думать только со злостью.
Вот только я никогда не подозревала, до какой степени меня можно разозлить. Но сегодня мне предстояло это узнать. Открытие за открытием...
А пока я отправилась к родителям, взяв такси. Тачка Никиты во дворе вызывала бешеный ажиотаж, страшно представить реакцию на машину Стальнова, да еще и с водителем. Тем более я не потеряюсь в родном городе и могу спокойно доехать и на автобусе.
Так и решаю сделать. Хочется побыть среди людей, а сейчас не час пик. Но сначала решаю добраться до своей любимой кондитерской. Через час с небольшим я уже у родителей.
– Ну, на вид все нормально, – мама, прежде чем обнять, оглядывает меня с ног до головы.
– Ма, я нормально, правда, – обнимаю ее в ответ. – Мы сейчас пирожные раздавим.
– Девушки, ну что вы там застряли? – доносится голос папы из кухни. – Дарин, разверни мать в сторону кухни, я уже два часа как есть хочу!
– Привет, пап! – смеюсь. – Я пирожные купила.
– Прекрасно! Отметим твое расставание с этим мажором. Черт бы его побрал.
