– Маргош, – он отстранился, приподнялся на локтях, и теперь его взгляд я ощущала, даже отчаянно зажмурившись, – маленькая моя, ты чего дрожишь?
Я застонала, закрыла лицо руками и попыталась отвернуться. Попыталась, потому что некоторые все еще были сверху и в чисто физиологическом плане с отворачиванием возникали трудности и…
– Маргошенька, – он наклонился и поцеловал пальцы, – маленькая моя, единственная, рыжая, вредная и такая любимая, ну чего ты испугалась?
Затаив дыхание, я вдруг осознала, что услышала! И про единственную, и про любимую, и…
– Я тебя очень-очень люблю. – Он силой отвел руки от лица, прижал мои запястья к простыни, наклонился и нежно поцеловал, чтобы продолжить хриплым шепотом: – Правда, в данный момент я еще и очень-очень хочу, но ты знаешь, в отношении тебя сложно вычленить что-то одно, так что я тебя и люблю, и хочу очень сильно, Рит. И… давай еще раз.
Удивленно распахнула зареванные глаза, оторопело посмотрела на довольного и собой, и мной, похоже тоже, Стужева. Но это мелочи, я вот про «давай еще раз» не поняла!
– Знаешь, долг перед родиной – вещь серьезная, и мы должны его ответственно выполнять, – продолжила офигевающая окончательно няшка.
– Стужев, ты даже не из России, – прошипела я.
– Но речь сейчас о тебе, – нагло усмехнувшись, произнес Саша.
Я улыбнулась, даже не знаю почему. Он улыбнулся в ответ, нежно поцеловал и выдохнул в губы:
– Я осторожно…
Он, конечно, осторожно, но все равно невольно поморщилась от боли. И еще очень полежать захотелось, но, не давая мне опомниться, Князь поступил по-своему – подхватил и понес в ванную. Голую. Стыдно так стало.
– Не красней, меня это заводит, – прошептал Александр, переступая через бортик джакузи.
А затем он медленно опустился в воду вместе со мной. Теплая вода обступила, согревая, расслабляя и пощипывая в некоторых местах. А Стужев… Стужев обнял, крепко-крепко, прижался лбом к моему плечу и едва слышно прошептал:
– Ты моя, Маргош. Моя. Можешь сопротивляться, злиться, вредничать, но я никогда не отпущу тебя. Ты – моя, вся от кончиков рыжих волос и до ноготков на пальцах ног, телом, душой, мыслями своими нестандартными. Вся моя, ясно?
Чета стремно это как-то – быть замужем.
– Марго, ты меня поняла? – сердито переспросил Стужев.
– Мля-а-а, вот попала, – простонала я, трогая пальцем пенный пузырик.
Александр расхохотался, причем хохотал долго и при этом очень крепко обнимал меня. А потом, погладив по щеке, тихо произнес:
– Знаешь, это странно, но мне впервые лет за двадцать даже жить хочется, – поймал мой удивленный взгляд и добавил: – с тобой.
Мне, наверное, все это кажется… или снится… или он опять прикалывается… или… А в душе росло что-то такое счастливое, еще не веря в то, что оно там есть. Мне вообще ни во что не верилось, и только крепкие объятия убеждали, что это вроде реальность, и…
– Представляешь, мы будем спать вместе, – мечтательно продолжил Стужев, обводя большим пальцем контур моих губ, – просыпаться вместе, завтракать вместе, гулять вместе… Представляешь?
Его сияющий взгляд встретился с моим, все более шокированным.
– Стужев, – прошептала я, прикрывая грудь руками и ошарашенно глядя на него, – ты реально на мне женился?!
В ответ широкая нагловато-довольная и очень счастливая улыбка. Такая счастливая-пресчастливая, довольная-предовольная.
– Правда? – Мой голос срывается.
Да, у меня шок. Мне в существование Терры и становление Ягой поверить оказалось проще, чем в это.
