Недоуменно выгнул бровь, после кивнул каким-то своим мыслям и вдруг широко улыбнулся. Широко-широко и нагло очень, и с намеком.
– Что?! – потребовала разъяснений я.
Рывок, и меня развернули лицом к обитой коричневым бархатом кабинке, вынуждая инстинктивно прислонить ладони к стене. Следующий рывок, и я осталась без майки, а к обнаженной спине мгновенно прижался Стужев и хрипло прошептал, целуя шею:
– Она не женщина, мой чрезмерно добрый и всем сочувствующий Маргошик. – Руки скользнули по талии, пощекотали животик, и пальцы приступили к умелому расстегиванию пуговицы и молнии. – А если бы и была ею, это не дало бы никаких прав даже косо взглянуть в твою сторону.
Теплая ладонь скользнула собственно по белью, мужскому, кстати.
– Нет, это издевательство, – прошипел Стужев. – Полный разрыв шаблона. Предвкушаешь нежные кружева, а напарываешься на…
– Ну извини, ты сам их дал, – напомнила, сдерживая улыбку.
– Ладно, я пошел отрываться по полной программе, – как-то угрожающе сообщил Кощей-младший и вышел.
А я осталась одна. Почему-то очень остро ощутив свое одиночество.
Постояла, зябко обнимая плечи, повернулась к выходу из кабинки…
И тут ураганом ворвался Стужев. Налетел, что-то швырнул на крючок и, не дав опомниться, страстно, жарко, жадно поцеловал. Голова закружилась вмиг, ноги ослабли, руки… руки никак не успели отреагировать, потому как муж остановил сумасводящие действия и, прошептав: «Меряй, Ритусь, а я там еще такое нашел», покинул примерочную кабинку.
Отдышавшись и немного придя в себя, я повернулась и увидела то, что мне предлагалось «померить»! На золотистой вешалке висел черный атласный отделанный кружевом корсет! К нему в комплекте шли абсолютно прозрачные мини-стринги с черными шнурочками и бантиком сзади! Нормальненько!
Занавеска отодвинулась, впуская любопытную рожицу няшки оборзевшей!
– Подошло?! Маргош, а чего стоим, кого ждем?
Грозный разворот к Стужеву, а он:
– Ладно, это потом, ты вот это надень, а? Только сейчас, быстренько.
И мне протянули вешалку! А с нее свисали… даже не знаю как назвать! Это не стринги, это хуже, а именно – черное кружево по бедрам и жемчужная нить собственно… собственно по тому самому месту!
Обалдевшая от увиденного, перевела взгляд с явно не нижнего, а очень эротического белья и молча посмотрела на мужа.
– Нравится? – абсолютно неверно понял мой взгляд Стужев. – Сам обалдел, когда увидел. Говорят, в нем когда ходишь, приятно очень. Так что давай, меряй, будем тебе приятное делать.
Все, это была последняя капля.
– Дорогой, – очень неласково прошипела я.
– Да, дорогая? – мгновенно включился в игру фетишист анимешный.
– Любимый, – продолжаю шипеть.
– Да, любовь моя, – просто само внимание, а не извращенец фольклорный.
– Это что такое? – срываюсь на крик я.
И Стужев обиделся. Действительно обиделся, погрустнел даже. А потом глянул на меня сверху вниз, пробормотал: «Я ей приятное хотел сделать, а она!», забрал и первую вешалку и вторую и с видом оскорбленной невинности покинул примерочную кабинку. Уже оттуда, откуда-то из глубины бутика, донеслось его обиженное:
– Не оценила. И вот если она это не оценила, остальное лучше даже не показывать.
– Значит, не будете брать? – прозвучал вежливый голосок консультанта Ольги.
– Буду, естественно, и это, и вон те четыре комплекта.
Я застыла. И тут Ольга задала вопрос, за который лично я ей была очень благодарна:
