– Так-то оно так, – согласился с ним Мосэ, – но всё же становится как-то не по себе, когда видишь, что у кого-то рядом с тобой забирают жизнь, а ты остаёшься невредимым.
– Если ты не смог ему ничем помочь, тогда твоя совесть может быть чиста.
– Я мог броситься к нему на помощь, – признался Мосэ, – но я даже плавать не умею.
– Пожертвовать собой ради спасения другого человека – героизм, – заметил Хотокэ, – вот умирать за компанию – глупость.
– Вот именно.
– Если бы ты мог его спасти, а сам погибнуть – это одно дело, – успокаивал его Хотокэ, – обычно так поступают христиане, жертвуя собой ради других. Ведь так поступил их Бог – Иисус Христос, показав им пример. Но просто, рисковать своей жизнью, не будучи уверен в успехе своего предприятия, – это другое дело. Вот иудеи считают большим грехом расставаться с жизнью. Они считают также грехом, когда вместо тебя, кто-то расстаётся с жизнью. Например, пришла твоя очередь предстать перед Создателем, а ты, вместо себя, посылаешь к нему другого. Вот это – грех. Бог сам должен выбрать, кого он хочет забрать, как в твоём случае. Так что тебе не стоит терзаться угрызением совести. Мы с тобой не мусульмане, которые сами стремятся предстать перед Богом и привести к нему с собой ещё массу народа, как делают это террористы-фундаменталисты. Мы с тобой – буддисты, и к своей смерти должны относиться легко, потому что смерть легче пуха. А вот чужую жизнь мы должны ценить.
Услышав эти слова, я с болью в сердце подумал о Натали. Господь даже не дал мне возможности попытаться спасти её жизнь, а я вот отдал бы свою жизнь за её спасение, не раздумывая.
Вскоре мы дошли до ворот ботанического сада, где у входа девушка, похожая на цветок лилии, за стойкой конторки продавала билеты. Хотокэ протиснув свою лысую голову в окошечко конторки, сказал:
– Нам нужно поговорить с Красной Птицей.
Девушка посмотрела не него удивлённо и ответила:
– Извините, но у нас ботанический сад, а не зоопарк.
Мосэ оттащил от конторки Хотокэ, и сам просунул свою лысую голову:
– Извините моего товарища, – молвил он. – Нам нужен профессор Онмёо-но-ками, который занимается здесь изучением ботаники.
Девушка кивнула головой и по телефону связалось с научно-исследовательской лабораторией, после чего сказала нам, чтобы мы подождали.
Глядя в ожидании через ограду на райский сад, Мосэ заметил, обращаясь к Хотокэ:
– Ты помнишь слова Осио Тюсая, который жил почти двести лет назад, из его «Записок о глубинах чистой души» – «Сэнсин дото ки»? Так вот, он говорит следующее: «Путь – это одна Великая Пустота. Поэтому, постигая науки, мы возвращаемся к Великой Пустоте, там кончаются людские деяния. Тот, кто хочет вернуться к духу Великой Пустоты, должен усердно постигать своё врождённое знание».
Хотокэ кивнул головой.
– Глядя на эти растения и деревья, я думаю, что имено они обладают врождёнными знаниями, потому что только их спокойствие и неподвижность способны проникать в Великую Пустоту. Когда же мы медитируем, то с помощью этой пустоты проникаем в нирвану, но потом нам приходится вставать и заниматься делами, и наши врождённые знания слабеют. У меня создаётся впечатление, что чем больше мы двигаемся, тем больше отдаляемся от нирваны.
Хотокэ ничего не ответил на эти слова.
Вскоре появился служитель ботанического сада и протянул нам чашку воды и, ничего не сказав, поклонился.
– Что это значит? – спросил Мосэ, но Хотокэ дёрнул его за рукав сутаны.
