Будем жить по-новому! Освободитель. Книга 3 - страница 6

– Запросим, товарищ Сталин.

Несколько раз с мая по июль в добытые разведчиками сроки немцы удара не наносили.

«Мой фюрер, наша разведка сообщает, что русские снова привели войска в повышенную боевую готовность, в точности перед доведенной в войска датой начала наступления. Рекомендую провести еще пару раз аналогичную дезинформацию, приучая русских к тому, что мы не готовы к наступлению, готовя настоящий удар в начале июля», – докладывал в мае генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге в Ставку Гитлера.

Вообще, с Рокоссовским у меня, после предсказания его встречи с Талановой, сложились, если не приятельские, то дружеские отношения, да и чувствовал он во мне человека не 28 лет, а своего ровесника. В этот день Рокоссовский разговаривал со мной у себя в кабинете: «Александр, немцы в очередной раз перенесли дату своего наступления. Перебежчики, твои разведчики, армейская разведка сообщают о сроках, которые не сбываются. Ватутин у нас, а Хрущев, как член Военного совета в Москве докладывают товарищу Сталину о необходимости начала нашего наступления, что скажешь?»

– Константин, Константинович, Хрущев это стратег, которого на пушечный выстрел нельзя подпускать к руководству армией. К докладам своих разведчиков я всегда прилагаю свой комментарий, настаивая на дате начала наступления – раннее утро 5 июля. Да вы сами вспомните начало войны, немцы используют ту же уловку, что была в мае-июне 1941 года, усыпляя наше внимание. Я вполне допускаю, что они умышленно вбрасывают дезинформацию в свои войска и проверяют нашу готовность, наблюдая, отреагировали мы или нет на их информацию. Они же знают, что разведчики обязательно возьмут «языков» и нам все станет известно. Стойте с Жуковым и Василевским на своем – надо сидеть в обороне до немецкого наступления. Немцы жахнут так, что мало не покажется – силы у них еще много. А вот после Курской битвы уже мы будем доминировать на полях сражений, захватив стратегическую инициативу, как это было у немцев в 1941-м».

– Возможно, очень возможно и очень похоже на действия в 41-м.

– Вот и доложите товарищу Сталину.

– Так, Александр, давай еще раз пройдем по карте, покажешь свое видение Курского сражения.

– Вот смотрите, Константин Константинович, удары будут на Курск с Белгородского и Орловского направления. С Белгородского танковый удар будет нанесен через Прохоровку, где произойдет грандиозное встречное танковое сражение, с целью охвата Курска в кольцо. Далее в их планах будет попытка атаковать Курск и Новый Оскол.

– Хорошо, Генштаб снова внес корректировки в план операции с учетом новых разведданных и все больше вырисовывается рисунок операции, который даешь ты.

Про себя я усмехнулся: «Ну, так вы ж его разработали и утвердили в июне 1943 года, еще бы мои прогнозы были бы неверны». Своим бойцам я запретил охотиться на Моделя, Клюге, Манштейна и других высших офицеров армий, а то мало ли, что могло измениться, появись тут другой командующий немецкой группировкой.

Ежедневно полковые разведгруппы, заброшенные во второй эшелон немецкой группировки, выходили на связь, сообщая о новых подошедших частях вермахта. В первом эшелоне работала армейская разведка. Рокоссовский сообщил мне, что в Ставку пришло сообщения от нашего знаменитого разведчика Николая Кузнецова, назвавшего дату наступления немецких войск под Курском.

Наступал час «Х». Станции радиопомех дивизионов вели круглосуточное наблюдение за наиболее значимыми радиосетями противника. При этом выявлялись основные и запасные частоты вражеских радиостанций, их расположение и войсковая принадлежность, графики и режимы работы. Мы, как и 132-й радиодивизион забивали эфир «левыми» шифрограммами, как свежими, так и записанными и смонтированными еще под Сталинградом, используя для наибольшей правдоподобности дезинформирующих радиопередач трофейные немецкие радиостанции. Все это отвлекало немецких радистов на дешифровку этих сообщений, а потом еще и на разбор ситуации, мол «что это за ерунда такая передана». Также шло глушение передатчиков генераторами белого шума. В общем, радисты бывало, что прерывали до сотни передач противника, а бывало, в период затишья, что и десяток за смену на весь центр не набиралось. Все зависело от интенсивности радиопереговоров. Правда, следует отметить, что немцы тоже не спали и отвечали нам такой же монетой.