Сказано – сделано. Лишних переживаний по поводу уже принятого решения Смирнов не любил. Под утро Даниил проехал Смоленск и притормозил на заправке. Залив полный бак, запасшись водой и снеками, он подошел к водителям грузовиков с белорусскими номерами, переливавшим друг другу солярку. Это был вечный вид товаро-денежного обмена. Водители, пашущие на хозяина, всеми силами экономили солярку и продавали ее за полцены водителям, работавшим на себя. Пятнадцатый канал радиостанции, стоявшей у него в «Наварре», через каждые пару минут взрывался возгласами типа: «отдаю солярку, двести литров, на «Лукойле», в сторону Москвы». Какие-то работодатели начинали поддушивать водителей, ставили датчики, GPS-трекеры, замки на бензобаки, но все было тщетно. Если грузовики переводили на газ, водители увольнялись целыми автопарками. Так это все и работало годами.
– Здорово, мужики. Скажите, посты на всех дорогах стоят, или можно объехать?
– Не. Объехать никак. Последнюю дорогу месяц назад перекрыли. На вертолете, сволочи, летали и все дороги вычислили. Но если через Краснинское поедешь, там только погранцы стоят, сильно не трясут. Таможенников нет, колхозников тоже.
– Спасибо, мужики. Доброй дороги.
– И тебе ни гвоздя, ни жезла!
«Колхозниками» водители называли сотрудников Россельхознадзора, занимающихся контролем карантинных и ветеринарных грузов, борющихся с санкционными товарами. Смирнова они не пугали, опасность могла исходить от гаишников, которыми могли усилить пограничные посты. Даниил хотя и не верил, что ориентировку на него уже разослали на пограничный с Беларусью пост Минского шоссе, решил поехать лесной дорогой. Когда-то – в самом начале санкций – инспектор Россельхознадзора затормозил его на Минском шоссе с кузовом, полным оленьими тушами, и выпил ему всю кровь. «Только пять килограммов в заводской упаковке можно вывозить из иностранного государства! А тут? Тонна! – возмущался дядька в сером мундире. – А вдруг чума свиней? Не пущу», – продолжал он орать на Смирнова. «Дядя, какая чума свиней? Это олени. Травоядные. А Беларусь нам – братская республика, а не иностранное государство!» С этими словами Даниил сверкнул удостоверением сотрудника полиции и спокойно поехал дальше. Но на будущее он спрашивал дальнобойщиков по рации, где кто стоит, и спокойно объезжал Россельхознадзор лесными дорогами. Но сейчас еще и пограничники взялись контролировать границу, боясь нелегалов с Украины.
Переставив точку назначения, Даниил тронулся в путь. Дорога вскоре из убитой асфальтированной превратилась в грунтовку. Километров за десять до границы с Беларусью он вдруг уткнулся в шлагбаум пограничной службы. Почему он был задолго до границы, Смирнову было неясно. То ли сходились несколько дорог в этом месте, то ли лень было дальше электричество тянуть. Вообще погранслужба для Даниила была самой непонятной структурой. Больше всего его умиляло название постов перед границей. Еще с советских времен они все назывались «ЧШ», что дословно означало «часовой на шлагбауме». Как Смирнова заверил знакомый пограничник, так они и поныне именовались: ЧШ-1 – у первого российского столба с гербом – до ЧШ-7 – километрах в тридцати от границы.
Заспанный пограничник записал данные его паспорта в журнал и отмотал веревку шлагбаума, пропуская «Наварру». «Граница на замке. А ключ от замка…», – ухмыльнулся Даниил. Напряжение немного отпустило, и он съехал на отворотку дороги, разложил сиденье и вырубился. Хоть он и старался не думать о тяжести своей ситуации, стресс его вымотал.
