К счастью, было довольно тепло, кроссовки врезались в ребра и бока чуть мягче, чем зимние ботинки, но на теле уже не было живого места. Болело все.
Он лежал на траве за школой, скрючившись, зажмурившись, подбирая колени к животу и закрывая голову руками и думал, что его вот-вот вырвет. Держался изо всех сил, сердце колотилось, как сумасшедшее, потел, но блевать перед этими недоумками не хотелось…
Кости ломило, опять ноги будут все синие, хотя под брюками будет, как всегда, не видно… Рукам тоже досталось, но главное, они не попали по голове. Скорее всего, потому что не очень-то и хотели. Им было важно унизить, но оставлять на его лице следы своего превосходства было не обязательно – это вызовет слишком много вопросов.
Гоша старался крепче сжать зубы и молчать, не выдавая свою боль и обиду даже писком. Мучителям его реакция не требовалась.
– Ну как? Мерзко? Больно? Тошнотворно? Плакать хочется?
Гоша вытер навернувшую слезу кулаком и исподлобья посмотрел на Свету, которая залезла на металлическую лестницу спортплощадки у школы.
– Светка, зачем ты меня накручиваешь? – сам Гоша сидел на траве возле нее и смотрел на подругу снизу вверх.
– Я хочу, чтобы ты знал, как мне было больно! Как мне было больно, когда он не только бросил меня, но и… И… НАПИСАЛ ЭТУ ГАДОСТЬ! Насколько это унизительно! Для мужчины сравнится с подобным чувством может только избиение! Поэтому я хочу, чтобы ты еще раз представил себе, как они тебя бьют!
– Свет…
– Нет! Не останавливай меня! Представляй! Я знаю, у тебя хорошее воображение! Давай, представляй дальше! Как они лупят по самым болезненным местам, как их ноги врезаются в твой живот, как перехватывает дыхание!
– Свет, хватит!
– Нет! Не хватит! Не хватит! Ты им списывать даешь до сих пор! А Никита, может, ее потом шпилит дома в теплой постельке и ржет над тобой. «Тайный поклонник»! «Дай списать»! Ты думаешь, никто не знает, что это ты ей на окно подарки подкладываешь? Да все знают! И смеются над тобой! Что, противно? Вот когда в следующий раз Танька у тебя списать попросит на контрольной, представь снова, как ее Никита тебя избивает до рвоты – и не давай! Никогда никому ничего не давай просто так.
– Ну Танька-то тут при чем?
– Она с ним! Они заодно! Они сладкая парочка. Ты не понимаешь? Ты же умный, Гоша!
Гоша зажал голову руками, Светка спустилась с лестницы и начала наматывать вокруг него круги, нервно расчесывая и без того красные руки. Внезапно она остановилась:
– Знаешь, почему я не люблю твою Таньку? Думаешь, из-за Никиты? Нет!
Гоша устало слушал.
– В начальных классах я училась в другой школе, ты знаешь. И была у нас самая красивая девочка – Таня. Нет, не эта, конечно, другая Таня. Совпадение такое. Так вот, ей пятерки ставили, потому что она красивая, а не потому что умная.
Светка задумалась, вспоминая, и опять достала из рюкзака свои любимые влажные салфетки, чтобы протереть что-нибудь рядом с собой.
– Но я не завидовала, нет. Я просто хотела дружить… а она…
– Что она?
– В общем, как-то раз у нее был ДР и она принесла в школу пригласительные открытки – типа дома вечеринку устраивает. Они были очень красивые, розовые, на шероховатой бумаге. Там была ее фотография, несколько слов о том, куда и во сколько приходить и пустое место, куда она сама вписывала имя приглашенного. Я такого никогда раньше не видела! Даже не представляю, где она раздобыла их. Уверена, ее родители заказывали эти приглашения в типографии специально… Где-нибудь в Москве или в Питере. Эти чертовы бумажки были самыми красивыми, что я видела в жизни… – Светка замолчала.
