Александр посмотрел на него:
– От вас. От военных промышленников.
– Интересно. Вы собираетесь из меня выбивать дань?
– Нет, все заказы объединяются в общий распределитель и, получив их, вы добровольно платите комиссионные в ложу в виде налогов. И это никак не затрагивает ваши интересы и интересы работников.
– Но это же национализация производства!
– Ошибаетесь уважаемый, это модернизация. Каждому по потребностям, от каждого по способностям. Каждый цеховой мастер имеет свою долю со своего цеха, но облагается налогом, используя при этом производственные льготы. Такие, как семейное страхование, личный транспорт, питание, отдых, индивидуальные заказы и тому прочее.
– Что буду иметь я?
– Все, что имели до сих пор, но на законных основаниях. То есть за свое сердце теперь будете спокойны. Бессонные ночи канут в прошлое.
Председатель пригубил чаю.
– Как это ни странно, но я вам симпатизирую. У вас большая энергетика.
– На электростанции энергетика еще больше.
– И с юмором у вас тоже в порядке.
– Как это ни парадоксально звучит, но только сейчас мы стабилизировали ключевой закон рынка – соблюдение прав частной собственности на средства производства, свободу предпринимательства и дух фантазии и новаторства. Теперь, когда почти стабилизирована пенсионная система и человек не боится на старости лет оказаться на улице, пришла пора создать зависимость не от контролирующего органа, по типу государственной структуры, а зависимость друг от друга. То есть порядок в обществе зависит от осознанной дисциплины. Но при этом вывести из общества идеологический момент. Все мотивы поведения будут осуждаться общественным мнением, то есть, собственными соседями.
– Идеальное общество. И как вы это видите?
– Вывести церковь из руководства. Моамы уедут на периферию контролировать дикие коммуны.
– Вы понимаете, о чем говорите?
– Да. Но никто воевать с церковью не будет. Они останутся на местах. Просто мораль общества изменится. Воровать станет невыгодно.
Председатель поставил чашку.
– Вы знаете, я человек заинтересованный в сохранении старого строя, но мне нравится ваше мировоззрение.
– Я знаю.
– Откуда вы все это знаете? Вы слишком уверены.
– Вы ошибаетесь, уважаемый. Может вам и кажется, что я символ перемен, но на самом деле я винтик в общей системе. По велению Совершенного, тяжкой ношей мне выпала эта роль всеобщего нарушителя законов, но на моем месте мог оказаться любой другой. И более того, под видом священников-моамов очень часто скрываются обыкновенные нацисты и националисты. Их узкое мышление не отвечает запросам глобализации. Нужно мыслить шире. Вот и приходится мыслить шире. И скажу вам, что я вовсе не ощущаю себя повелителем идей, а просто человеком, который выполняет свой долг. Я также имею особенность уставать и боюсь понести наказание за неисполнение долга. А если в целом, то в нашем обществе разрушена моральная идеальность.
Подошла малазийка и поставила тарелочку с зеленью. Промышленник сказал:
– Это кока. Добавляют в чай. Хорошо утоляет жажду.
Александр взял на вид обыкновенный лавровый лист и пожевал. Язык онемел как после дантиста, но больше ничего не произошло, даже стало неприятно.
– Его добавляют в конфеты, в муку, кажется. А так же это основное сырье для наркотика.
Александр запил чаем и продолжил:
– В каждом из нас живет страх потери контроля над окружающей ситуацией. В этом состоит эволюционный эгоизм человека. Хотя самым разумным было бы не вмешиваться в законы эволюции. Эти законы подвластны только Совершенному. Ибо человек смеется над прошлым, а будущее его ужасает, как извращение его современных понятий. Именно поэтому человек консервативен. Он может жить только настоящим, и только по горло в крови. Человек и вся его деятельность есть плод его собственного воображения. Но это и есть правда жизни. – Александр заметил, что на них обращают внимание и понизил голос. – Но мы современники. Если имеем шанс на перемены, то обязательно ими воспользуемся.
