– Я понимаю вас. – Услышал я голос медсестры. – Она и к нам так относится. Мне кажется, она ненавидит всех, неважно какой ты человек.
– Неужели она всегда была такой? Если нет то, что может произойти у человека, что бы он настолько озлобился?
– Я и сама не знаю. Многое поговаривают про нее. Кто-то говорит, что она всегда такой была, кто-то говорит что нет. Но я знаю одно, когда она пришла в медицину после университета, она шла по головам, никого не стыдясь, и на всех плевала с высоты своей должности. Она только к начальникам относилась более менее нормально, но только до того момента когда начальник не становился ниже ее по рангу.
– Так на нее и управы никакой нет? – Уже поостывши, спросил я.
– Наверное, нет. Только если она опять поднимется по карьерной лестнице или если сотрудники отделения не возмутятся против нее.
– А почему этого возмущения еще не было?
– Был один санитар, который долго работал в этом отделении еще до нее. Он часто с ней конфликтовал и, в конце концов, просто начал подговаривать сотрудников на то что бы написать письмо главе больницы. На следующий день его уволили и не дали выписку из бухгалтерии, что он проработал здесь все эти годы.
– То есть он еще и пенсию не получит за все эти десять лет?
– Вот именно! А теперь подумайте, кто будет рисковать своей карьерой?
– А как звали того санитара?
– Артем Михайлович.
– Да, помню такого, очень добрый был человек и справедливый! – Я кашлянул в кулак и продолжил. – Он даже заступался за пациентов, которые в соре с медсестрами были правы.
– Именно! А эта… – Она осмотрелась и шепотом произнесла. – Давайте оставим этот разговор. Тут и стены с ушами…
– Согласен. – Произнес я и подходя к столику у первой палаты.
Усевшись на свою койку, я понял, что возмущение и злость почти прошли. Девушка остудила мой гнев почти за несколько минут, которые мы шли по коридору. Не многим это удавалось. Но ее приятная внешность, голос и манера общение легли как бальзам рану. И в голове взорвалась мысль «А ее не уволят?!» Говорили мы хоть и не долго, но содержательно! А слышать могли все, и некоторые пациенты могут скинуть себе срок на недельку другую, просто донеся до врачицы, о чем мы говорили, и тогда уж действительно ее уволят! То, что здесь можно доверять лишь единицам, это я понял еще с прошлой лежки. Ведь каждый пациент стремится только к тому, что бы ему скостили срок. Даже эти подростки, которые сидят на корточках в туалете произносят только одно слово «Оставишь?» ради сигареты готовы сдать продать любого. В основном это были пациенты первой палаты, новенькие, ведь им вообще запрещено покидать палату, и тем более курить.
Странно, но мне вспомнился вчерашний вечер, когда меня привезли на скорой в это заведение. Вспомнилось, как сидел в приемной, ожидая, когда меня позовут. Сидел я тихо. Конечно хмельной, но спокойный. Помню, как заполнял документы о поступлении, а вернее я подписывал их. Вспомнил также как замеряли рост и вес, и процедуры в ванной. Но самое, что мне было больно вспоминать, так это слезы на глазах мамы и гнев брата. Почему человек такая сволочь, когда пьяный? В момент может разрушить все те добрые отношения к себе. Ну, выпил, ну повеселился, ляг ты спать и все, на утро будешь болеть, но все же дома… А теперь что? Лежать в больнице не зная когда выпустят, просить родных, которые работают день и ночь, отпрашиваться и везти тебе сигареты, чай и что-нибудь поесть? И разве это справедливо?!
