Прозвучало это как откровенный вызов, но Иван Митрофанович не поднял перчатки. Он насупился, в обиде, и предпочел сменить тему. Понюхал вскрытую банку горошка и сказал с возмущением:
– Вот дегенераты, да?!
– Скис?
– Не скис. Суповой всучили.
Пока Кристина разглядывала банку, Иван Митрофанович, как бы невзначай, двинул вперед колено. Таким образом, чтобы оно оказалось между ее коленками. Она отступила на шаг – поближе к плите, подальше от захмелевшего медицинско-морского волка.
– Да, обманули с горошком, – признала Кристина.
– А я тебе о чем?! – с жаром подхватил Иван Митрофанович. – Раньше на каждой этикетке, черным, понимаешь, по белому полагалось писать: суповой, там, или столовый. А сейчас? Каждый дрочит, как он хочет! Вот, недавно, иду домой. Готовить лень, решил банку тушенки взять. Отварить макарон… – кавторанг потер ладони.
– Макароны по-флотски?
– Наподобие. Смотрю, тушенка, как тушенка. Сделано, ты понимаешь, для Армии. Ну, думаю, раз для армии…
– Я тоже как-то ожглась. – Кристина не сдержала улыбки. – Там мясом и не пахнет…
– Да она говном воняет! – расставил точки над I кавторанг. – Это не тушенка, это, ты мне верь, вредительство. За такую на деревьях за яйца вешать надо. И производителей, и продавцов.
– А кто вешать будет? – спросила Кристина, не один год проработавшая на рынке. – Менты? Налоговая? Санэпидемстанция? Да они еще хуже торгашей! Что лучше: вымогать взятки, или всовывать?
Иван Митрофанович, несколько озадаченный этой неожиданной вспышкой, предпочел отвернуть в сторону:
– У нас на флоте, бывало, тушенку от «второго фронта» выдавали.
Кристина округлила глаза:
– Американскую?
– А какую еще? Ты мне верь! Сорок второго года выпуска. Объедение, понимаешь?!
– Почти пол века консервам?
– Ну и что, если они с умом сделаны. И, для людей. – Иван Митрофанович уперся взглядом в высокий вырез ее халата, открывавший глубокую ложбину между двумя вершинами. Взгляд кавторанга был пристален и печален.
– Ни черта натурального не осталось. Кроме баб…
Кристина предпочла развернуться боком.
– Ты «Шубу» умеешь делать, Ваня?
– Ты уточни, а я сориентируюсь по месту.
Они незаметно перешли на «ты».
– Очень хорошо. – Кристина поставила на стол две миски с прошедшими через терку компонентами и чистую селедочницу, смахивающую на щит гоплита. – Выкладывай последовательно картошку, лук, морковь, селедку, свеклу и майонез. Справишься?
– Так точно.
– Вот и хорошо. А то до полуночи пропитаться не успеет. Как следует. А я пока «Мимозой» займусь.
– Чем?
– «Мимоза» – это салат – пальчики оближешь.
– Салат «пальчики оближешь» в исполнении кузины «пальчики оближешь», – сказал кавторанг с пьяной улыбочкой.
Кристина пропустила аляповатый комплимент мимо ушей. После того, как выяснилось, что кавторанг кое-что понимает в готовке, в отличие от большинства мужиков, она посмотрела на него под несколько иным углом зрения. Помощь домашней хозяйке на кухне – вовсе не такая ерунда, как может показаться иному недалекому валенку. В деле завоевания женского сердца перемытая после вечеринки посуда стоит хорошего букета роз. А то и двух букетов. Нельзя утверждать, что кухонные усилия принесли кавторангу немедленные дивиденды. Но, лед тронулся, как выражался незабвенный Бендер. Кристина, сменив гнев на милость, вернулась к затронутой им теме. Ей стало казаться, что она одернула его через чур сурово:
– Ты мне так и не рассказал, как третья мировая война чуть не началась?
