Денис Харитонович сел на пол, истошно завопил. Он не понимал, что его больше ввергло в жуткое уныние: чувство безысходности или ощущение абсолютного абсурда. Тут же Друков начал забывать, кто он и откуда, тупо осматривал невзрачную мебель незнакомой квартиры. Одно он понимал, что проснулся он по-настоящему, натурально. Но только вот… где?
В комнату вошла высокорослая женщина с довольно симпатичным белым лицом и с такими же глазами без зрачков, на её тело не так уж отвратительно смотрелся полупрозрачный синий пеньюар.
– Чего разорался? – лаконично спросила она. – Мало того, что всю ночь куда-то ходил, шарахался туда и сюда, да ещё тут мне концерты устраиваешь.
– Кто ты, женщина? Кто я? Впрочем, кто я, мне известно. Я, наверное, матрос! А ты постирала мне тельняшку? Правда, у меня на этот счёт имеется немало и других предположений.
–Ты со своими скульптурными делами совсем из ума выжил. Запомни! Ты – Денис Харитонович Друков! Тебе сорок лет. Познакомились мы с тобой вчера у трубопровода, который перекачивает за границу чернозём. Ты у меня в гостях, Дениска? Вспомнил?
– Где я живу?
– Чёрт тебя знает! В каком-то захолустными посёлке… за дальними трубами. Вроде, в частном доме. Там и лепишь свои… пакостные фигуры.
– Полегче на поворотах, женщина! Я – гений! Я ещё, кроме этого, пишу стихи в стиле японского танку и хокку. Мне, почему-то, кажется, что я сейчас проснулся совсем не в России. Есть такая замечательная страна. Она самая лучшая в мире.
– Как обычно, бредишь, Денис Харитонович. Какая Россия? Нет такой страны, и никто у нас о ней никогда не слышал. Я сразу поняла, что ты – сумасшедший.
– Почему ты так решила?
– Да потому, что бормочешь постоянно: «Это сон! Это сон!». А ты ведь всегда жил и живёшь в стране Разгуляндия.
– Но это же полный абсурд!
Она села на старое пошарканное кресло и внимательно посмотрела на Друкова. Настойчиво недоумевала над тем, что за дурак ей встретился вчера возле «чернозёмной трубы». Почему она притащила его в свою квартиру? Наверное, потому, что он чем-то похож на её третьего покойного мужа. Пожалела бедолагу. Да и, кроме того, он со значком Лауреата, значит, всяко и разно, встречался с Задорным Теннисистом, величайшим из самых великих существ и явлений всех времён и народов.
Женщина с белым лицом и такими же глазами терпеливо объяснила Денису, где он находится. На окраине столицы Труба. Его, почему-то, принесли сюда на носилках нищие. При этом они пели весёлые песни и кричали «ура». Почему? Ах, да! Она вспомнила. Ведь вчера же был всеобщий народный праздник – День гречневой каши. Задорный Теннисист по этой причине и встречался со своим народом, точнее, с детьми трубопроводов.
– Ты, наверное, даже не помнишь моего имени, Друков? – задала она Денису уместный вопрос. – Помнишь или нет?
– Не помню, – честно признался скульптор, – и, вообще, я ничего не помню. У меня, видимо, жуткая амнезия.
– Запомни, блаженный мужик! Меня звать Батыга. Если коротко, то Бота.
– Чертовщина какая-то! Ну, если уж ты меня пригласила к себе женщина без зрачков и нормальных глаз, давай уж приляжем! Займёмся сексом, что ли. Снимай с себя эту прозрачную синюю одежонку! Она в таком деле ни к чему.
– Я своими белыми глазами вижу гораздо больше, чем ты, душевно больной человек. Ну и чудо навязалось на мою голову!
Но дальше спорить с ним Батыга не стала. Разделась и легла на широкий и видавший виды диван. Он поступил точно так же, разделся догола. Может быть, здоровый секс или самая примитивная эротика, в конце концов, поможет ему хоть что-то вспомнить.
