– Я тоже тебя люблю, – ответила Ольга, и столько счастья и жизни было в этих словах, что Радим даже через трубку почувствовал ее тепло.
– Здравия желаю, товщ полковник, – переключаясь на вторую линию, гаркнул в трубку Вяземский.
– Ты где был? – прорычал из трубки Старостин, в голосе которого слышалось явное облегчение. – Мы на уши всех поставили, никто ничего не видел, никто ничего не знает. Подняли резидентуру, думали, выкрали тебя. Нет, тишина.
– В плену, – выдал он заранее заготовленную версию. Радима очень порадовало, что всесильная контора не смогла найти его гараж, да и как его найдешь, если тот оформлен на левого человека, который и знать про него не знает. Не хотелось бы выйти из зеркала прямо в подвале отдела, поскольку они бы его туда сто процентов утащили. Правда, вот не уверен, что у них бы хватило сил его заблокировать.
– Радим, ты куда пропал? – забеспокоился на том конце провода Старостин. – Я спросил, кто тебя пленил?
– Все нормально, товарищ полковник. Ведьма меня пленила, но я с ней разобрался, так что забыли, ни к вам, ни к отделу это отношения не имеет. Личные счеты.
– Ты ей что, тоже ребеночка заделал? – с усмешкой поинтересовался Старостин. – А то я уже в курсе про Лирею. Ольге, понятное дело, не сказали…
– Разберусь, – резче, чем нужно, отбрил полковника Дикий, ясно давая понять, что в его личную жизнь лезть не нужно. – Вы ведь не за тем звоните, чтобы обсудить мое аморальное поведение.
– Разберешься, – проигнорировав вспышку раздражения Старостин, – твое дело, и прав ты, не за тем звоню. Если честно, у нас проблема. В тот день, когда ты ушел, случился инцидент. Ларь убит, исчезла шкатулка твоего предка.
Сначала Вяземский не понял, кого полковник имеет в виду, но потом вспомнил хранителя конфискованных артефактов, сухонького старичка с очень ясной памятью и цепким взглядом, Эдуарда Владимировича Новикова, бывшего оперативника, одного из немногих зеркальщиков отдела, который дожил до древних седин.
– Нашли? – вздохнув, поинтересовался Дикий, переваривая услышанное, потеря шкатулки стала серьезным ударом и по нему и по отделу. Слишком опасным было ее содержимое. Радим вообще хотел предложить Старостину уничтожить артефакты из нее, но не успел.
– Нашли, – тяжело вздохнув, ответил Сергей Витальевич. – Утром в своей квартире был найден мертвым капитан Норкин. Ну как найден? То, что осталось, смели в газетку, по зубам опознали.
Радим наморщил лоб, вспоминая, кто же такой Норкин. В памяти он остался, как безликий мужчина среднего роста в черном костюме, вроде его Иваном звали, но точно он сказать не мог, за полгода он с ним и двумя десятками предложений не перекинулся. Мужик работал, но звезд с неба не хватал.
– Это точно он, не подстава? – поинтересовался Радим.
– Дикий, мы тоже кое-что умеем, – холодно произнес глава отдела, недоверие сопливого лейтенанта его задело. – Зеркало на расческе его подруги зафиксировало и передачу шкатулки, и окончательный расчет в виде мощной руны огня, которая обуглила его за пару секунд, даже дернуться не успел. Они торопились и сработали очень грязно. Но все равно мы не знаем, кто это был. Вернее, знаем, что это был орден «Слияния», но это вся информация. Поэтому, Радим, мне очень важно знать, кто тебя пленил, и где ты все это время был.
– Думаете, они меня прихватили, и после двух месяцев уговоров я переметнулся? – без какой-либо обиды поинтересовался Вяземский.
