- Суп съела?
- Чуть-чуть не доела. Но я больше не хочу!
- Ладно. Гулять пойдем?
... - Эммочка, а кто это тебе помогал пакеты заносить? - Вера Васильевна ради такой информации даже не стала смотреть свою любимую передачу с Малаховым и примчалась на детскую площадку. Из ее окон, конечно же, было видно все. - Мне, вроде бы, этот мужчина не знаком.
- Вы ж видите плохо? А правый глаз, так вроде, совсем ослеп? - я могла позволить себе немного пошутить над ней, свекровь никогда не обижалась, наоборот, отшучивалась и смеялась наравне со мной.
- А я Петин бинокль охотничий с антресолей достала. По вечерам смотрю, кто из соседок на лавке сидит. Если эта ненормальная Липочка из второго дома выходит, сижу тогда, как привязанная в своей квартире - терпеть ее не могу!
Любопытство так и горело в ее глазах. Я знала, что если бы вдруг я сказала Вере Васильевне, что это был мужчина, с которым у меня какие-то отношения личного характера, она бы не осудила. Более того, сама она не раз заводила этот разговор, убеждая меня в том, что я еще молода, что Андрея не вернешь, а жить нужно нормальной жизнью, не хоронить себя заживо. Сын у нее был один. Но и ко мне относилась свекровь, как к родной.
- Второй раз этого мужчину вижу у нас в подъезде. Может, квартиру купил у кого? Так, вроде, никто не собирался продавать. А новый жилец, Саша, уже въехал, мы с ним знакомы, - я выложила все, что знала. - Его Павлом зовут. Может, ходит к кому?
- Ты бы, Эммочка, маникюр сделала. У Лидиной внучки видела такую красоту! На среднем пальце арбузики такие маленькие! Представляешь?
- Зачем? Мне же рисовать неудобно будет. Да и детей на занятиях отвлекать будут узорчики эти!
- Как зачем? Ты - молодая еще, красивая женщина! Познакомишься с кем-нибудь, - завела свою обычную песню.
А я все собиралась и не знала, как сказать ей о мальчике. Полинка каталась на качелях. А мы сидели на скамейке неподалеку и говорили о всякой чепухе. Но подвести свекровь к разговору об Андрюше я не могла. И уже когда встала, чтобы уйти домой - она предложила присмотреть за ребенком, пока я поделаю домашние дела, я, как в омут с головой, выпалила:
- Вера Васильевна, я мальчика из детдома хочу... на выходной взять.
Фух! Пусть не вся правда, но уже хоть что-то! Она задумалась, внимательно вглядываясь в мое лицо. Подкрашенные карандашом ярко-коричневые брови вдруг нахмурились, в уголках губ залегли недовольные морщины.
- Вы против?
- А? Ну что ты! Чего я против-то? Расстроилась, что в этот день еще в больнице буду! А так бы тоже посмотрела на него. Что за мальчик?
- Недавно попал в детдом. С мамой жил. Мама сама сирота была, только из другого города. Так вот она умерла... Повесилась на его глазах. Мальчик молчит. Но он такой... домашний, добрый, несчастный такой. Умственно полноценный, только в шоке, видимо. С ним наши психологи работают. Но мне кажется, ему домой нужно. В смысле, чтобы в семью, в дом. Там пропадет точно!
- Как зовут?
- Андрюша.
6. 6. Павел
На естественный вопрос Рожкова: "Ну, как она тебе?" Я соврал. Потому что ответ: "Нормальная". Это был не ответ вовсе! Было в этой женщине что-то... так словами и не расскажешь. Почувствовать, ощутить нужно. Казалось, вот оно - на поверхности, приятная внешность, красивые волосы, фигурка ладная, с чувством юмора, явно, все в порядке. Но в то же время я отлично понимал, и в этом мне даже убеждаться не нужно было, что внутри у нее, в душе, в голове, где там это у нас, у людей, хранится, целый мир - необъятный, яркий, такой, что за один день не изучишь, взглядом не охватишь!
