По воде пробежала первая волна, за ней вторая, а затем заработало сильное встречное течение. Как раз для хорошего заплыва в ограниченном пространстве стандартного квартирного водоема.
Пять минут Володя выдержал по-честному, хотя и с трудом. Наконец «течение» выключилось, а дно бассейна услужливо выгнулось, помогая выбраться на вновь потеплевший пол комнаты. Лейтенант набрал в рот чистящей жидкости из бутылочки с трехцветной наклейкой «Дентафреш», прополоскал и сплюнул прямо в закрывающийся зев бассейна. Все равно вода каждый день меняется… Теперь бриться и завтракать. Яичница с беконом и кофе.
Бриться… Волков взглянул в зеркало. Надо, брат, надо… Хотя понятно, что свежести это не вернет. Картинка будет называться «гладко выбритый отек». И карие глаза еще часок побудут тусклыми, с красноватыми склерами, и мешки под ними никуда не денутся до обеда. А нос с горбинкой вообще не исправить. И губы останутся тонкими, а подбородок недостаточно квадратным и «волевым» тоже на всю жизнь. В общем, внешность, хоть с похмелья, хоть без него, будет, как обычно, далека от совершенства. Ну и ладно.
Володя намочил и пригладил непослушные волосы, затем взял баллончик с пеной. Когда процедура бритья (нанести пену, затем стереть салфеткой) подходила к концу, а со стороны кухонной стойки прилетел первый, еще слабый отголосок кофейного аромата, служебный канал телепатической связи выбросил предупреждающую заставку: поступил вызов.
Владимир представил себе часы и заблокировал канал этой картинкой. Совесть надо иметь. До начала рабочего дня еще сорок минут.
– Бесполезно, – скрипнул голосом капитана Колодяжного архаичный настенный проектор электронного инфосигнала. Объемного изображения проектор не сформировал, шел только звук. – Не выйдешь на мыслесвязь, будем говорить в обычной видеосети, а ты наверняка сейчас голый после утреннего заплыва.
– Боишься ослепнуть?
– От чего? – Капитан рассмеялся. – От медного блеска твоих достоинств? Врубай телеканал, или я включу вспомогательную технику в видеорежим.
– Колода, ну рано же еще, – неохотно сняв с телепатической связи блок, произнес Володя, не раскрывая рта. – Я только собрался позавтракать.
– Да питайся, никто не запрещает, просто шеф велел передать, чтобы ты сразу ехал в Технологический университет. Там найдешь одного типа, побеседуешь, а уж после – в Управление.
– Какого типа, о чем беседовать? И вообще, что, нельзя его просканировать?
– Он просто свидетель, суд не даст санкцию на специальный допрос.
– А ехать…
– И ехать обязательно, – отрезал капитан. – Виртуальным присутствием там не обойтись. Клиент желает передать нам какой-то важный документ.
– Ну и перегнал бы на сервер Управления!
– Бумажный документ! – Мыслеобраз Колодяжного поднял кверху указательный палец. – Осознаешь?
– Нет.
– Вот заодно и увидишь, что это такое – литература.
– Ты хотел сказать – макулатура? Ладно. Я доем?
– Только шустро. Свидетель будет ждать тебя в десять на крыльце главного университетского корпуса.
– Там крыльцо в семьсот метров шириной и лестница перед ним о ста ступеньках!
– Разберешься. Вот его физиономия…
Где-то между лобными долями мозга, чуть выше оптического перекрестья (как всегда представлял себе Володя, может быть, и не слишком верно) застряла картинка. Типичный молодой ученый, скажем прямо, уже не студент, но еще и не доцент, наверное, аспирант, входит в альма матер. Ничего особенного. Какие он может передать документы, да еще бумажные, и почему именно Службе экономической безопасности, а не Госархиву или Национальному музею?
