– В тот момент, когда меня закутали в кусок пыльной, притрушенной травой ткани, демоны были очень заняты. Тушили пожар.
– Ага, тобой же организованный, – проворчала я.
– Не важно! – небрежно отмахнулся кот. – А важно следующее – раз сами они были заняты, а мое устранение выгодно только им, это приводит нас к очевидному выводу.
– Какому? – бестолково заморгала я. Лично мне в этой истории ничего не казалось очевидным, наоборот, запутанным, странным и до рези под ребрами пугающим.
– Что в школе есть те, кто выполняет их приказы, кому они могут поручить… м–м–м… деликатное задание, – закончил Сократ и покачал мохнатой головой. – Надо было догадаться сразу.
– Догадаться? – подпрыгнула я. – То есть, ты понял, кто это может быть?
– Подумай, – наставительно произнес Сократ, сузив свой единственный глаз с таинственностью, достойной шпионских романов, – и вспомни. Кто чаще всех был рядом с тобой, когда ты натыкалась на демонов?
– Ты! – не раздумывая, воскликнула я и для пущей верности ткнула в кота пальцем.
Кот перевел взгляд на палец, остановившийся у его мохнатого лба, потом на меня, потом опять на палец, а потом, боднув мою ладонь, словно корова, завопил:
– Я не считаюсь, я сам – пострадавшая сторона!
– Тогда я вообще не понимаю, о чем ты тут толкуешь, – развела я руками и вот в такой вот полураскрытой позе замерла.
Потому что на ум пришла одна очень примечательная мысль, которая примечательной показалась только в первый момент, а во второй – обрела тошнотворный привкус предательства.
– Микаэлла, – выдохнула я чуть слышно. – Она увязалась за нами на базар. И в столовую в тот же день. Она же была со мной на полянке, когда Сатус решил поупражняться на мне в нанесении ударов. И в библиотеку под предлогом выполнения домашнего задания она же меня потащила. И туда же чуть позже явились демоны. Мы столкнулись уже у выхода.
– Это наводит на определенные размышления, не так ли? – котяра вдруг вспомнил, что он так–то вообще–то ручной и полез ко мне на колени. – Но ты не расстраивайся раньше времени, – он попытался заглянуть в мое низко опущенное лицо. – Пока что это только догадки…
– А если правда? – я подавила судорожный вздох.
– Выясним мотивы, – по–деловому начал усатый, – и если она хотела навредить тебе, то… четвертуем и прикопаем на лужайке. Заодно землю удобрим.
И все это – с самым серьезным выражением на моське.
Я фыркнула со смеху, не удержавшись:
– А еще говорят – я кровожадная.
– Кто говорит? – поводил ушами Сократ, словно прислушиваясь к чему–то, что мне было недоступно.
– Тата, – ответила я с улыбкой, которая была вызвана воспоминанием о красавице. – В смысле, Тагира.
– А, эльфийка, – сообразил кот и принялся вылизываться прямо у меня на руках.
– Она – эльф? – удивленно вскинула я брови.
– Ага, – подтвердил кот, намывая мордочку. – Из Лунных.
– Лунные, – с задумчивостью протянула я, – что–то я такое уже слышала.
– Лунные эльфы, в отличие от своих туманных сородичей, – приступил к наставительно–просветительской лекции Сократ, – живут обособленным кланом в Вольных землях. Вольные земли, – продолжил кот, едва я открыла рот, опережая мой вопрос: – это terra nullius, то есть, нейтральная территория, которая не принадлежит ни одному из государств.
– Но, если там живут эльфы, то получается, что она принадлежит эльфам, – начала рассуждать я.
– Эльфы не стремятся закрепить за собой какой–либо кусок земли, – Сократ громко чихнул, вздрогнув всем телом, а потом продолжил: – Они по природе своей свободные, и могут жить где угодно, лишь бы ни перед кем не преклонять колени. В своем клане Лунные придерживаются принципов равноправия, считают друг друга сестрами и братьями, что вообще–то верно, ведь у всех общий предок.
