Олеша встал с табурета и бочком отошел от бара, потолкался среди танцующих, но нигде его новой знакомой не было видно.
– Видимо, ушла совсем, – подумал он и вышел из ночного клуба, чтобы проверить наличие ее машины на стоянке.
Черной иномарки на стоянке не было. «Да, уехала», – с горечью подумал Олеша и не стал возвращаться в клуб, а поехал на такси домой.
Последующие четыре дня он страдал, как от неразделенной любви, и не находил себе места от отчаянья, что некого спросить про нее, что не взял у нее номер телефона:
– Как-то так бесстыдно получается с ее стороны. Воспользовалась нагло моей мягкотелостью и исчезла неизвестно куда. Где мне ее сейчас искать? Так же нельзя поступать, я всё-таки ей не чужой, – рассуждал Олеша.
Тонкий запах ее духов еще несколько дней исходил от его рубашки, висевшей в шкафу, в которой он был тогда, и вызывал у него жгучее желание увидеть сбежавшую неизвестно куда девушку. В следующую субботу Олеша опять пошел в тот ночной клуб, где они встретились, на этот раз один, без своих товарищей, предварительно выпив для храбрости. Он развязано уселся за стойкой бара и заказал виски со льдом тому же бармену:
– Мне как обычно, милейший.
– Простите, не понял, что Вы хотите? – нагло ответил тот, хотя прекрасно понял его и узнал.
– Вискарь со льдом, что же еще.
Бармен равнодушно налил и, воткнув соломинку, пододвинул бокал к нему. Олеша попытался выпить содержимое, как Ленка, двумя глотками сразу, но не смог – подавился и закашлялся.
– Водичкой запейте, – издевательски сказал бармен и поставил перед ним стакан с водой.
Олеша помотал отрицательно головой и, справившись с кашлем, допил противный виски.
– Повтори! – гордо сказал он бармену и двинул ему бокал со льдом.
Тот пожал плечами и налил новую порцию. Олеша посидел немного, не спеша размешивая соломинкой лед в бокале, и небрежно спросил у бармена:
– Послушай, дорогой, ты случайно не знаешь Ленкин номер телефона, а то я его куда-то затерял.
– Простите, Вы про кого говорите?
– Ну Лена, с которой я в прошлую субботу был здесь.
– А, эта, – сжалился он наконец над несчастным клиентом. – Нет, не знаю, – ответил бармен, нагло улыбаясь.
«Явно соврал», – подумал Олеша.
– А случайно не знаешь где ее найти, мне долг ей отдать надо, – сочинил он на ходу.
– Нет, не знаю, заходит сюда иногда ненадолго, но редко.
– Если вдруг опять придет, позвони мне, пожалуйста, вот по этому номеру, – сказал Олеша с надеждой в голосе и протянул бармену свою визитную карточку.
– Нам запрещено давать сведения о клиентах.
– Я щедро заплачу за любую информацию, – храбро сказал Олеша и положил на стойку сто долларов. – Сдачи не надо.
Бармен вздохнул, взял деньги с визиткой и сказал:
– Хорошо, я попытаюсь, но не обещаю.
Олеша вернулся домой окрыленный, будто он почти уже увиделся с Ленкой. Но дальше пошли томительные часы и дни ожидания, время замедлилось и тянулось мучительно долго, минорное настроение не покидало его, а в голове беспрерывно звучала «Лунная соната» Бетховена, тоскливая и грустная. Он не выпускал из рук телефона, боясь пропустить ожидаемый звонок от бармена, и даже клал его с собой на подушку, когда ложился спать. Время шло, отпуск вскоре заканчивался, и тогда надо будет опять идти на полгода в путину, не выяснив отношений с наглой Ленкой. Олеша уже стал терять надежду увидеть ее еще раз, постепенно забывая, как один из эпизодов своей бестолковой жизни.
