Буфетные мыши. Том 1 - страница 5

Серёжа рассмеялся и спросил:

– Как же тебя зовут?

– Я уже сказал, – ответил мышонок: – Оладушек!

– Так и зовут? – удивился Серёжа.

– Да, у меня прекрасное имя – самое вкусное имя на свете! – похвастался мышонок и даже причмокнул от удовольствия. – Понимаешь, очень я оладушки уважаю. Особенно горяченькие, прямо со сковородки. Могу их и с вареньем, и со сметаной, а лучше с мёдом. Ты своей маме так и передай, с липовым мёдом они у неё вкуснее всего получаются.

– Ладно, я передам, – пообещал Серёжа. – Оладушек, а можно тебя спросить? Кто сидит в сахарнице?

Дело было в том, что во время их разговора с сахарницы съехала крышка, и оттуда показались серенькие ушки. Они то прятались, то робко выглядывали вновь.

– А, да это Питес! Он очень пугливый, – сказал Оладушек и крикнул: – Эй, Питес, иди к нам! Я познакомлю тебя с Серёжей.

Из сахарницы снова показались ушки, за ними глазки, усики и носик.

– Нет-нет, я стесняюсь! – пискнул мышонок Питес. – Может, твой Серёжа хочет меня съесть?!

– Не ест он мышей, он баранки любит, – ответил Оладушек. – Правда, Серёжа?

– Правда, – сказал Серёжа.

Но трусливый мышонок Питес не особо поверил словам мальчика. Он предпочёл вести разговор, сидя верхом на сахарнице, чтобы в случае опасности сразу спрятаться.

– Эй, ну я жду! – бойко пропищал Питес. – Спрашивай!

– Что спрашивать? – растерялся Серёжа.

– Спрашивай! Почему меня зовут Питес?!

– Скажи, пожалуйста, почему тебя так зовут? – вежливо спросил Серёжа.

Мышонок Питес заулыбался и с хитрым видом произнёс:

– А потому, что когда я был крошкой, то вместо «пи-пи-пи» пищал «питес-питес-питес». С тех давних времён меня так и зовут. Ну, хорошее у меня имя?

– Отличное! – сказал Серёжа.

– Тогда будем дружить! – воскликнул Питес.

В этот момент из-за керосиновой лампы торжественным шагом вышли десять серых мышат. На плечах они несли белоснежную фарфоровую тарелку с голубой каёмкой. Сбоку на ней была едва заметная трещина. Это папа Серёжи поторопился, когда мыл посуду, зато теперь у мышат был стол, да не простой, а праздничный! На нём возвышались горы из орехов, изюма и семечек, лежала долька мармелада, шоколадный пряник, баранка с маком, пастила и конфета в красной обёртке. Прочие мышиные угощения Серёжа разглядеть не успел, так быстро тарелка опустела. А едва опустели напёрстки с чаем, как завели танцы.

Тарелку перевернули и превратили в сцену. На неё запрыгнули музыканты – три сверчка, в соломенных шляпах и больших очках. И раз, и два, и в буфете заиграла весёлая полька. Мышки разбились на пары и заплясали вокруг керосиновой лампы, словно заводные игрушки. Даже самые стеснительные крошки-мышата лихо подкручивали свои тонюсенькие усы и важно притоптывали на месте. А Серёжа хлопал в ладоши. То-то пошло веселье!

Одна бабушка Буфетная мышь была чем-то встревожена. В лапках она теребила маленькую бумажку: то разворачивала её, нюхала и пробовала на зуб, то сворачивала, прятала в карман передника и снова доставала. Тут мышку осенило. Она довольно шмыгнула носом и погладила себя по голове, будто говоря: «Какая ты умница-разумница, Буфетная мышь!»

– Нравится вам у нас? – обратилась мышка к Серёже.

– Очень! – честно ответил Серёжа.

– Да, нынче праздник необыкновенно хорош, только одна безделица не даёт мне покоя…

– Какая?

– А вот, – сказала бабушка Буфетная мышь и протянула Серёже бумажку. – Я нашла её вечером за графином. Там какие-то каракули нарисованы, ничего не разобрать.