Букет из белых лилий - страница 37

– Гитары нету – вона гармонь! – кивнул хозяин на двухрядку и до краёв наполнив стопку Насте, не дожидаясь других, поддержал ей компанию.

– Стёпка, дай-ка сюды гармонь! – чуть захмелевшим голосом выкрикнул отец…

– За окном черёмуха колышется…

Затянул он выразительным баритоном.

– Распуская лепестки свои…

Подхватила Настя лирическим сопрано.

– За рекой знакомый голос слышится

и поют всю ночку соловьи…

Примкнула к ним Ольга Сергеевна, а за ней и остальная компания влилась в исполнение песни…

А потом, как и обещал хозяин, грянули задорные частушки, выманивая гостей на танцевальный круг.

Маринка с Настей, подпевая и притоптывая пустились в пляс.

– Э-хх!.. – не выдержал Стёпка и выскочил следом… – Любашка, пошли!…– потянул он за собой девушку.

Арсений схватил пустую кастрюлю и ложками, в такт музыки, стал отбивать дробь.

– Если бы не моя поясница!.. – хлопая в ладоши, азартными глазами провожала пляшущих хозяйка. – С утра что-то прихватила.

До поздней ночи из-за двойных стёкол избы Гусевых слышались: то хватающая за душу народная песня, то стук каблуков разудалой пляски. А потом, долго ещё сидели на кухне Арсений с хозяином, рассуждая о превратностях судьбы:

– Жизнь-то оно бывает, сильно вдарит, но так, чтобы выдержал человек. Вот поэтому сильных она шибче бьёт. Вот разве выдержал бы слабак то, что пришлось пережить тебе: считай следом лишился и родителей и сестры, – тяжело вздохнул Василий Афанасьевич…

Слабо горел ночничок, в печке потрескивали догорающие угли и только завывающая в печной трубе метель нарушала тёплую, уютную, тишину – всё это: расслабляло, раскрепощало и располагало к душевным разговорам…

Разрисованные крещенским морозцем стёкла, багрянцем заиграли под лучами восходящего солнца. Ещё затемно Ольга Сергеевна: затопила печь, напекла пирогов и тихо ступая, чтобы не разбудить гостей, стала накрывать на стол.

– Ох, как мороз-то завернул, – притаптывая ногами зашёл с улицы Василий Афанасьевич. – Не знаю заведёт ли свою колымагу Макарыч? Но уж я попросил его, чтобы около нас притормозил…

Скрипя колёсами по свеженаметённому снегу, «пазик» с заиндевелыми от мороза стёклами остановился около калитки. Макарыч приплясывая забежал в избу.

– Околел пока эту лайбу завёл. Я чуток погреюсь, пока там в салоне потеплеет, – прижался он к тёплой печи. – Пассажиров немного – не бояре, подождут.

– Ну так ты чайку горячего попей с пирогами, пока наши гости собираются, – пригласила хозяйка.

– Не помешало бы, – с радостью согласился Макарыч.

– Ребята, давайте завтракать, не задерживайте автобус, – поторопила гостей Ольга Сергеевна…

– Спасибо, что навестили нас – приехали и праздник привезли, а как уедете, так и изба осиротеет без вас, – со слезами на глазах проводили хозяева гостей…

И вновь серые будни раскидали дружную компанию, каждого затянуло круговоротом неотложных дел…

Арсений почти сутками пропадал у Гвоздева, стараясь наверстать упущенное время, нарисовать пять картин за три месяца, да так, чтобы заказчик остался доволен – не каждому под силу, а ведь ещё нужно уделить внимание, чтобы закончить своё любимое детище – «Букетик белых лилий». Время шло, а работа продвигалась медленно: то одно, то другое не нравилось художнику.

– Зачем ты это убираешь?! Ведь так классно получилось, – хватался за голову Степан, когда товарищ, недовольно сморщившись, убирал, замазывал нарисованное.