– Петрович, посмотри, это волчица?
– Да, Саша, её можно стрелять. – И отошёл в сторону.
Я прицелился прямо в окошко, и в оптическом прицеле появилась морда волчицы. Мне даже не верилось, крестик лёг прямо на глаз – и тут она убрала морду. Вот зараза! Куда-то делась.
– Саша, не волнуйся, я сейчас тихонько стукну по двери, и она обязательно посмотрит, – сказал Петрович.
Я приготовился, стук прозвучал как набат, и, действительно, морда волчицы появилась моментально в перекрестии прицела. Я мягко нажал на спусковой крючок, и волчица как былинка упала на снег. И что тут началось! Вся стая налетела на волчицу, я схватил двустволку и произвёл дуплет по этому волчьему клубку. Пока перезаряжал двустволку, волки разбежались, а три волка и волчица остались лежать на снегу. Я и Петрович вышли из зимовья и пошли на место, где нашла свою смерть волчица. Подошли, один волк пытался встать, но я ему помешал выстрелом в шею. У волчицы уже успели разорвать живот, и несколько следов окровавленных уходили в лес.
– Саша, уже темнеет, мы за ними не пойдём, давай завтра их с утра проследим, – сказал Петрович.
– Да я сильно-то не рвусь, давай этих волков дотащим до зимовья, и надо бы их ободрать, – сказал я.
– Да обдерём, времени сейчас много будет. Слушай, даже не верится, что разделались с этой бандой! Даже настроение появилось, – сказал Петрович.
Когда подтащили волков к зимовью, Веста начала рычать и кидаться на волчьи трупы.
– Надо было раньше это делать, а сейчас что после драки кулаками махать! – сказал Петрович.
Пока всё сделали, кроме обдирки шкур, настал вечер. Волков мы закрыли в кладовке, натопили печку, наелись до отвала, так как напряжение спало и Петрович всё рассказывал и рассказывал, не закрывая рта. Накормил Весту, и легли спать, и спали до самого утра.
Утром встали, подзаправились и пошли с ружьями, проследили за остальными волками. Буквально прошли метров пятьдесят и нашли околевшего волка, и недалеко лежал ещё один волк, и, по-моему, ещё один волк ковылял, но за ним мы не пошли. Вот так мы разделались с серыми разбойниками. Дня за два ободрали всех шесть волков, а шкуры развесили на стенах зимовья для просушки. Шкуру волчицы Петрович повесил над кроватью. Он хотел мне её отдать, но я не взял, ссылаясь на то, что она мне будет мстить по ночам.
Когда я с Дениской уезжал с зимовья, то пошёл на то место, где был отстрел волков, попросил прощения у хозяина и поблагодарил за фарт, данный мне в этом месте. Сейчас точно не помню, по-моему, мне прошла оплата за добытых волков через организацию. Таким образом оставила свой след в моей памяти танцующая волчица.
Выпустив шасси, самолёт плавно пошёл на снижение, выравнивая хвостовым рулём воздушное пассажирское судно, которое производило посадку в аэропорту Усть-Баргузин. Коснувшись плавно грунтовой полосы, самолёт побежал по ней, поднимая столбы песчаной пыли и тормозя реверсом винтов, которые, дуя воздух вперёд, тормозили и ещё больше поднимали песчаную пыль.
Это я и мои однокурсники прилетели в Усть-Баргузинский леспромхоз для прохождения преддипломной практики. Нашу группу разбросали по участкам, а мы в составе пяти человек остались в Усть-Баргузинском леспромхозе. Нам досталась просека, которую делали под новую автомобильную трассу и в которой было навалено много леса крест-накрест, и, чтобы лес не пропал, нужно было его очистить от сучьев, кранами загрузить на длинномерные лесовозы и вывезти на нижний склад, чтобы произвести из хлыстов деловую древесину. Конечно, растаскать лес, наваленный таким образом, не так просто, но задача и сроки были поставлены, и выполнять их было необходимо.
