– Ну же, давай. Запускайся. Ну же. Дефибриллятор! Разряд!
Покой. Покой уже близко. Скоро всё закончится. Я исчезну. Пронзительный длинный звук аппарата. Долгожданный.
– Остановка.
Какой яркий свет! Сколько света! Восход. Лучи солнца заполняют палату. Как он прекрасен! Я так люблю свет!
Женщина с брошкой в седых волосах. Она плачет. Её сердце говорит со мной. Меня любят. Это, наверное, мама. Первой в мире тебя ведь всегда встречает мама.
Почему не слышен плач?.. Младенцы же плачут. Я ведь в теле младенца, как и должно быть? Чистое новое сердце, без шрамов, без памяти. Начало начал.
Нет, странно, но это не тело младенца. Девушка. Я бьюсь в груди девушки с золотыми волосами. И веснушками. Веснушки – это очень красиво.
Так много любви вокруг. Как мне повезло! Меня любят. Я люблю. Это будет прекрасная жизнь.
Елена Калинина @ellen_write
Бабушка снова крадёт святую воду. Соня даже не гадала о причине звонка от отца Еремея. Увидев имя на экране, она сразу поняла, что речь пойдёт о любимой бабуле, эксцентричной чудачке, которая её растила. Девушка огляделась, ища возможность отвертеться от разговора со священником. Телефон бешено затрясся снова. Она смиренно нажала кнопку:
– Здравствуйте, отец Еремей. Как приятно вас слышать! – выпалила она, подумав, что эта ложь обойдётся ей в пару лишних месяцев в чистилище. – Как поживаете?
Но священник сразу приступил к делу:
– Соня, она опять за своё!
– Откуда на этот раз?
– Из купели! Почти всю вычерпала!
Марфа Никитична уже трижды покушалась на купель, точнее на её содержимое, но отец Еремей ловил с поличным и отправлял домой. Батюшка был добрым человеком, спокойным, неторопливым, с отличным чувством юмора.
– Мне так жаль, я прошу за неё прощения, – пробормотала Соня, перебегая дорогу от здания общественного центра, где работала на полставки, к парковке. – Вы же знаете, насколько она… – она замолчала, подбирая слова, чтобы описать бабушку.
– Упряма? – подсказал голос в трубке.
– Да. Но ведь она милая, добрая женщина…
Игнорируя её, батюшка продолжил:
– Невыносима? Суеверна?
– Да, но…
– Ты должна поговорить с ней, дочь моя.
– Обязательно.
– Сегодня, Сонечка, – настойчиво произнес отец Еремей. Похоже, это ещё не всё.
– Вы мне не всё рассказали, верно? – затаив дыхание, она открыла водительскую дверь и застыла в ожидании ответа. Батюшка помедлил, но всё же признался:
– Твою бабушку арестовали! – быстро выпалил священник.
Соня плюхнулась на сиденье. Ноги больше не держали её.
– Вы что, заявили на неё? – прошептала она еле слышно.
– Что ты! Конечно, нет! Но её поймала Авдотья Трофимовна, когда она везла в тачке свою добычу, и вызвала участкового… – оправдывался бедняга.
«Ууу, мегера злобная!» – подумала девушка.
– Отец Еремей, так ведь об их вражде весь посёлок знает! Зачем же Петрович…
– Да не Петрович. К нам из города нового участкового прислали. Вот и увёз её новичок. Для разбирательства, – смущённо произнёс батюшка. – Я пытался ему объяснить, но Марфа… Она на Авдотью-то тачкой наехала да синяк ей под глазом поставила.
Соня упёрлась лбом в руль и постаралась медленно и глубоко дышать. Помогало не очень.
– Я приеду через час. Спасибо, что позвонили.
Соня обожала свою хитрую, умную и смелую бабушку. После гибели родителей перепуганная семилетняя малышка оказалась на попечении Марфы Никитичны. Правда, для этого той пришлось выдержать нешуточную борьбу с органами опеки. Вредные, пахнущие хлоркой тётки два года подряд являлись с внеплановыми проверками в их дом, и каждый раз Соня тряслась от страха, что бабушка всё-таки достанет дробовик, как она не раз грозилась.
