– Павел Иванович… – с места в карьер начал Земцов нейтральным тоном.
– Да, товарищ Андропов, – употребил Петр обычный Пашкин оборот.
– Простите, но мы не раз говорили на эту тему… Подобные выходки рано или поздно должны были закончиться плачевно, и слава богу, что все именно так обошлось…
– Понятно, – сказал Петр, ощущая тягостную неловкость: не было на нем никакой вины, но ведь не скажешь все как есть…
– В следующий раз может и не обойтись. Павел Иванович, поймите вы, что я так не умею. Если мне платят деньги, я обязан их отрабатывать. Методики по безопасности составлялись отнюдь не дураками. Они либо исполняются от сих и до сих, либо не исполняются вовсе. Нет тут середины. Правда, вы упорно пытаетесь доказать обратное, а это плохо в первую очередь для вас…
– Давай замнем, Степаныч, – сказал Петр решительно. – Говорю тебе по-мужски – больше не повторится. Бля буду.
– Извините, Павел Иванович, это касается только крайних случаев или общей тенденции?
– То есть?
– Я имею в виду, вы по-прежнему будете срывать с я от охраны? Понятно, что в некоторых случаях, безусловно, не стоит компрометировать дам… но можно хотя бы предупреждать в общих контурах… Чтобы я не ломал голову, куда вы девались. И мог выстроить простейшие меры предосторожности… ничуть не ущемляющие вашего права на личную жизнь.
– Понятно, – повторил Петр, решительно не представляя, о чем идет речь, хотя примерно соображавший, куда это Пашка девается, скрывшись от охраны. – Знаешь, Степаныч, трудно перестроить сразу все. Давай пока договоримся, что я больше не буду устраивать крайностей… а насчет остального вдумчиво проработаем потом. Идет?
Земцов примирительно пожал плечами. Ну, кажется, общение с главным цербером прошло без сучка без задоринки…
Ехали недолго. Вышли из машины в квадратном дворе добротной сталинской пятиэтажки, занимавшей целый квартальчик прямо напротив внушительного здания областного УВД-ФСБ. Насчет квартиры брательничек поднатаскал как следует. Рисовал планы, втолковывал… Он в свое время, не мудрствуя особо, купил все три квартиры на последнем этаже, отгородился от общей лестницы персональной железной решеткой, выкрашенной в приятный для глаза нежно-салатный цвет, пробил между квартирами двери, устроил ремонт с перепланировкой – и получились хоромы, даже на корявом Пашкином чертежике способные повергнуть в тихую зависть отставного армеута… При хоромах – помещеньица для постоянно обитавшей там горничной и дежурного охранника. Все предусмотрено: безопасность, комфорт, челядинцы…
Земцов самолично проводил его до двери – кодовый замок на решетке Петр открыл в две секунды с помощью зазубренного кода. Помялся:
– Павел Иванович, рыжая твердо намерена поболтаться по конторе…
– И пусть болтается, – легкомысленно сказал Петр. – Мы с ней в этом вопросе достигли консенсуса. Чем бы дите ни тешилось…
– Простите…
– Да?
– Павел Иванович, в этой аварии действительно нет ничего, чем мне стоило бы заниматься?
«Опять эти шланги, – мысленно матернулся Петр. – Пашка с Елагиным топорно сработали, а мне расхлебывай теперь…»
– Абсолютно ничего, – сказал он твердо. – Глупости. Менты что-то намудрили, что-то им померещилось насчет шлангов…
– Значит, и моим людям померещилось?
– Вот именно, – тоном, отметающим дальнейшие дискуссии, отрезал Петр, нажал кнопку звонка (потому что Пашка обычно не утруждал себя возней с ключами). – До завтра, Степаныч. Сегодня мне эскулап порекомендовал отлежаться, так что пусть уж концерн денек обойдется без меня… Честь имею.
