Булгаковиада - страница 8

Калифорнийское красное вино «Айронстоун» шло хорошо, озвучание тоже двигалось полным ходом, но сегодня Басилашвили в городе не было, он уехал в Москву играть свою антрепризу.

– Володя, – спросил Р., – что это за история про Олега? Падение в обморок, потеря голоса, газетные крики?..

– Володя, – отвечал Бортко, – это чепуха. Ну, немного охрип…

– Отчего же такой шум?

– Это не шум, а раскрутка. Есть люди, которые это проплачивают…

– Ты что, серьезно? – удивился Р.

– Я тебе говорю, – солидно подтвердил Бортко, и чем серьезнее он говорил, тем больше это было похоже на розыгрыш в духе Воланда. С кем поведешься, у того наберешься…

– Нужны чудеса? – спросил Р.

– А как же! – ответил тезка.

Они познакомились много лет назад на первой ленинградской картине киевлянина Бортко «Авария», в которой Р. сыграл невезучего инженера атомной электростанции. В любовном треугольнике, который он изображал вместе с Ирой Мирошниченко и Олегом Ефремовым, герою Р. – Зайцеву тоже не повезло, зато повезло с отважным режиссером.

В то время Бортко был владельцем побитого «жигуленка» с неисправными тормозами, и на этом аварийном агрегате они отправлялись с женами в золотой булгаковский Киев, рискуя блестящим будущим автора фильмов «Собачье сердце», «Бандитский Петербург», «Идиот», «Мастер и Маргарита» и тех, которые еще не сняты, а только задуманы.

В достоверности сообщаемой ниже детали Р. не вполне уверен, но Володя Бортко убежденно повторяет легенду о том, что свою первую ночь в Ленинграде он провел не в гостинице, а под кровлей артиста Р. Даже если это и не так, легенда вовсе недурна и открывает перед Р. новые возможности. Превратив свою квартиру в приют для начинающих режиссеров, он мог бы снискать завидную популярность и хоть раз в жизни прилично заработать…

Договор Булгакова с БДТ вклеен в альбом для фотографий с газетными вырезками, картинками и другими заметными материалами. Кто вел альбом?.. Сперва Р. показалось, что Елена Сергеевна. Но потом, перечтя воспоминания разных лиц, он понял, что альбомы самым аккуратным образом заполнял сам Михаил Афанасьевич, давая Елене Сергеевне добрый пример на будущее.

Но прежде чем показать сам договор, автор обращает внимание на его черновик. Он затаился в невзрачной серой папочке по соседству с альбомом. Внимание, дорогой читатель!..

Машинописный лист, скверная желтая бумага, прорванная в месте перекрестных сгибов. Дотошная правка красным карандашом (Булгаков) и редкая – черным (Чесноков). Так и видишь, как они сидят над официальным текстом, правят его и правят, понимая оппонента с полуслова и борясь за интересы высоких своих сторон…

Впрочем, может быть, Булгаков изучал проект в кабинете, а Чесноков ждал его реакции в гостиной? Или даже в гостинице…

«В ту пору он уже поселился на Большой Пироговке, – пишет С. Ермолинский. – При нэпе появились люди, которые имели право построить небольшой дом и становились его частными владельцами. У одного из таких застройщиков Булгаков и арендовал трехкомнатную квартиру, немалая по тем временам роскошь. Из небольшой квадратной столовой три ступеньки вниз вели в его кабинет. Там стояли некрашеные стеллажи с грудой книг и старых журналов [Курсив мой. – В.Р.]. По квартире разгуливал рыжий пес Бутон, приветствуя гостей пушистым с плюмажем хвостом. Постоянно толпилось множество разных людей»[5].

Р. захотелось представить себе реальную обстановку встречи Булгакова с Чесноковым, но мешало расхождение в воспоминаниях Ермолинского и Л.Е. Белозерской. Любовь Евгеньевна помнит, что на Большой Пироговской, 35а, «из столовой надо