А дело было так.
Да, «золотой молодежью» здесь и не пахло. Она, видите ли, сама на нюх не выносила Западную террасу, потому как, по их мнению, там «заседали одни старпёры», если не донимавшие наставлениями, то злостно шушукающие и кидавшие сурово-злобные взгляды. Осуждали, значит, со всех сторон, будто сами так и родились шестидесятилетними. Мало того, что злословили – могли и предкам этой самой «молодёжи» на следующий день настучать по дружески, чем занимаются их наследнички в частые часы досуга… Оттого-то юношеские тусовки проходили на террасе Восточной; некоторые, особо романтичные и продвинутые юнцы, видели в том своеобразный символизм: дескать, закат – для угасающих, восход для приходящих; так давайте, пока молоды, веселиться до самого утра, встречая солнце!
И веселились.
Право же, официантам этой части отеля никто из обслуживающего персонала не завидовал.
Вечер только начинался, но некая компания молодых людей завалилась сюда уже в изрядном подпитии. И надо ж тому случиться, что среди них затесалась одна продвинутая деваха, любительница земного чтива, которая возьми и брякни, что среди такой же земной «золотой молодёжи» была когда-то дурацкая, но прелестная игра – фанты. У всех участников бралось по вещичке, один, ведущий, поворачивался к ним спиной, а его помощник выбирал любой предмет и спрашивал: что бы такого забавного сотворить владельцу этой хрени? И избранный придумывал задание-фант, чем глупее, тем интереснее, потому что сказанное, хоть тресни, но надо было выполнить. Самый интерес в том, что среди предметов могла быть штучка самого избранного, ха!
Разумеется, компания повелась на новое развлекалово.
И уже через пять минут один из официантов вынужден был в мужской уборной смывать усы, нарисованные, хвала Небесам, горчицей, а не жгучим соусом чили. А ещё двое его товарищей на цыпочках бежали за жертвой следующего фанта, которому досталось задание, уже не столь безобидное: заставить известного всем в «Янтаре» купидончика выстрелить! Да куда угодно, хоть в небо… Если стрела у него настоящая, и, поговаривают, тетива тоже – пусть стрельнёт хоть разок!
Перехватить молодого человека, пошатывающегося от ранее выпитых коктейлей, но страшно гордого, мастера подносов и салфеток так и не решились – это был сынок самого управляющего отелем. Но проследить – под предлогом, как бы чего с юношей не случилось – смогли. Один даже довольно ловко и вовремя подставил собственную спину, на которую наследничек управляющего и взгромоздился. Согбенный официант не мог лично отследить успехи бездельника, оттаптывающего его плечи, но углядел выражение ужаса на лице товарища… Молодой хлыщ на его спине, дотянувшись до тетивы, сумел-таки её оттянуть, не замечая, что купидонова стрела дрогнула – и нацелилась остриём прямо в зал, в толпу…
Всё, что мог сделать бедолага в форменном пиджачке, поняв, что вот-вот произойдёт непоправимое – резко выпрямиться. И завалиться вместе с молодым идиотом на пол.
Тот, прежде чем упасть, в попытках удержаться потянул на себя тетиву ещё сильнее – и, наконец, рухнул. Отчего сверху его не прихлопнуло самой скульптурой – непонятно, разве что та оказалась накрепко закреплена на пьедестале. Затрясшись от дёрганий молодчика, стрела вжикнула куда-то вверх… но окружающих сейчас занимало совсем иное зрелище – куча-мала на полу, у подножья статуи с мальчиком-купидоном.
