На тарелке лежали незатейливо обжаренные кусочки рыбы с рисом в качестве гарнира. Господи, как же вкусно пахло! Столовых приборов не было – ну и ладно. Больше всего на свете я хотела вцепиться в рыбу зубами! Зная, что Дамиан наблюдает, отщипнула маленький кусочек. Рыба оказалась сочной; жир закапал с моих пальцев, пропитывая рис.
– Стой, – остановил меня Дамиан.
Нет! Неужели опять? Пожалуйста, дай поесть!
Можно хотя бы пальцы облизать?
– Вставай! – приказал он.
Я сглотнула слюну. Подавив желание кричать и плакать, скулить и умолять, поднялась с кровати.
– Раздевайся, – продолжал голос из тени.
Я так и знала. Рано или поздно, так или иначе, все сводится к одному: возьми его в рот, оближи, оседлай, погладь.
Потому что мать меня не любила.
Потому что отец меня избивал.
Потому что учитель меня облапал.
Потому что надо мной издевались в школе.
Потому что меня бросила жена.
Потому что дети знать меня не хотят.
Вот поэтому я алкоголик.
Я часами пропадаю в казино.
Я слишком много ем.
Я помешан на сексе.
Наношу себе увечья.
Выдираю себе ресницы.
Я наркоман.
Только иногда хочется большего. Иногда бывает сложно держать все в себе, и ты жаждешь, чтобы другие ощутили твою боль, прониклись твоим гневом, – потому что раненому зверю чертовски тяжело в мире глянцевых обложек, белозубых рекламных улыбок и счастливых людей. Порою жизнь несправедлива. Поэтому – возьми его в рот, оближи, оседлай, погладь.
Впрочем, какая разница, из-за чего обезумел Дамиан? Иногда ты встречаешь чистое зло, и других объяснений нет. Расстегивая блузку, я думала о своей награде. Могло показаться, что я смущенно опустила взгляд, а на самом деле я пожирала глазами рыбу с рисом. На что только не согласишься, если на кону – твоя жизнь. Я стянула джинсы и предстала перед похитителем в черных трусиках и бюстгальтере от «Ажан Провокатер»[10]. Коллекция называлась «В плену у ночи».
– Все снимай, – велел Дамиан с нажимом, будто злясь, что я такая непонятливая.
Я расстегнула кружевной, в сеточку, бюстгальтер, выскользнула из трусиков и выпрямилась, абсолютно голая.
Скрипнула табуретка.
– Включи свет.
Рыба. Думай о рыбе, твердила себе я, шаря рукой по стене в поисках выключателя.
– Выше и правее, – подсказал Дамиан.
Дрожащим пальцем я надавила на кнопку.
– Умница. А теперь подойди ближе.
Я как будто оказалась в дурацком порнофильме.
Я шла, опустив глаза, пока не уперлась взглядом в его уродливые мокасины. Боже, как же я их ненавидела! Шнурки, кожу, подошву и каждый чертов стежок, скреплявший эти опорки воедино. Я их ненавидела, потому что у меня отняли любимые золотые лодочки на шпильке, потому что я стояла босая, голая и беззащитная, меня мучил голод, терзала боль, а еще мне предстояло трахаться за рыбу. Да пошел он со своими мокасинами, грязными играми и…
– Повернись, – сказал Дамиан.
Я ожидала увидеть в его взгляде похоть, однако он смотрел совершенно равнодушно. Меня это разозлило: обычно мужчины глазели на меня, вожделея. Моя фигура не дотягивала до модельной, но я любила каждый дюйм своего тела. Оно было моим козырем, пропуском в элитные клубы, на модные показы и красные дорожки. Мужчины старались мне угодить, женщины старались мне угодить – их привлекала я, а не громкое имя, деньги или отцовская сеть отелей. Обладая красивой фигурой, я не стыдилась ее демонстрировать. Я не спала со всеми подряд, впрочем, и лишней скромностью не страдала.
