Бунтарь - страница 13

Не спящие граждане могли наблюдать летящие аэробусы, которые переливались разными цветами.

Выпускники были радостные. Они распевали песни, некоторые, нарушая технику безопасности, танцевали в рядах. Когда аэробусы достигли цели и открылись двери транспорта, выпускники устремились внутрь замка занимать комнаты. Но до входа в замок сначала нужно было пройти по длинному мосту, соединяющему два берега, разбитые рекой. Мост украшен гирляндами, а снизу подсвечивается маленькими светодиодными лампочками. Когда ребята проходили по мосту, раздался залп, на небе высветился салют и лазерное приветствие выпускников. Все радостно закричали, потому что от такого зрелища вкус праздника только усилился. Глаза выпускников заблестели еще больше, чувствовалось, что веселье только впереди.

Забежав в комнату, в которой могло разместиться около шести человек, Слуцкий занял понравившуюся кровать и рядом стоящий со своей кроватью шкаф, в который закинул вещи. Затем он улегся на мягкий диван, стоящий посредине комнаты и ждал других ребят.

Когда все обустроились в комнате, то прежде чем спуститься в главный зал, ребята решили открыть шампанское и разлить по бокалам. Слуцкий лениво продолжал лежать на диване.

– Давай выпьем шампанское, да нужно переодеваться уже. В зале, наверное, вечеринка началась, – сказал Никита.

В комнату ворвалась Регина. Увидев ее, Никита вскрикнул и побежал прочь. Девушка начала распылять клубничную пену, которая через несколько часов бесследно исчезала. Слуцкий не успел среагировать и лежа на диване, увяз в клубничной пене. Еще три девушки вбежали в комнату и начали пуляться мягкими шариками, которые прилипали к одежде и телу. Чтобы отодрать шарики нужно приложить усилия. Слуцкий поймал Регину и повалил ее на пол. Та начала смеяться, пытаясь увернуться от него. Но оказавшись на спине, Регина совсем выбилась из сил. Слуцкий стал плескать ей пену на лицо. Залив лицо, он стал плескать пену из баллончика прямо на грудь Регине. Та вся сжалась. И когда баллончик опустел, парень отпустил Регину, а сам побежал за следующим баллончиком, чтобы облить кого-нибудь другого. Веселье началось!

Обтекая после пены, Никита, Регина, Лео и еще семь друзей из их постоянной компании засели в красной комнате. Ребята укутались полотенцами, потому что после пены, для всех последовал насильственный холодный душ.

– Может, пойдем вниз? – стуча зубами, предложила Регина.

– Да, можно! Что здесь сидеть?! Пойдемте знакомиться с выпускниками из других районов! – поддержала Феона, и, скинув полотенце, привстала с пола.

Никита вопросительно взглянул на Слуцкого, тот кивнул. Девчонки побежали переодеваться, а ребята, еще немного поежившись под полотенцем от холода, через несколько минут уже в новой сухой одежде, спускались по лестнице.

Только Слуцкий уже не был так игрив, он снова загрустил. Снова на него накатили мысли о Малинковской, а там и мысли о Республике, которая, казалось бы, давала все блага своим гражданам, но только не свободу слова, не свободу передвижения, просто не давала свободы, хотя бы глоток…

– Ты идешь? – спросил Никита, выходя из комнаты.

– Да, – ответил тот, любуясь в блокноте фотографией с изображением Малинковской, которую оцифровал.

– Что ты там копаешься в шкафу?

– Ничего, – соврал Слуцкий.

Закрыв блокнот, он засунул его в кожаную обложку, и буркнул:

– Я уже иду.

Никита не стал ждать, он побежал за разбушевавшимися остальными ребятами. Сунув блокнот в рюкзак, Слуцкий закрыл шкаф, перед зеркалом полюбовался собой и пошел к лифту. Несмотря на то, что ребята спускались по лестнице, а Слуцкий ехал на лифте, он все равно пришел в главный зал позже всех. В зале было темно, лишь световые шары, подвешенные к потолку, давали возможность разглядеть хоть какие-нибудь черты танцующих. Музыка играла очень громко. Кроме белоснежных улыбок и чересчур оголившихся грудей девушек парень больше ничего не увидел. Пройдя приличное расстояние по залу, он так и не увидел ни одного знакомого лица. Танцевать с незнакомыми людьми ему не интересно, а находиться в зале одному скучно. Музыка стала давить на голову, и Слуцкий, окончательно раздражившись положением, прошел напрямую, в надежде найти конец зала и выйти уже куда-нибудь из этого помещения, в котором становилось душно. Зал был так огромен, что ему пришлось идти долго, не просто идти, а толкаться.