Бунтующий Яппи - страница 61

Кто такой Андрей Гриневич? Автор, пожалуй, не сможет ответить на этот вопрос обстоятельно, потому что никогда не встречал Андрея. Он лишь слышал о нём от разных людей, а однажды ему на глаза попался первый и единственный выпуск странного журнала под названием «Бунтующий яппи», главным редактором которого значился некий А. Гриневич.

Некоторые журнальные статьи были написаны Андреем, другие его друзьями или знакомыми. По фрагментам указанных текстов читатель сможет сам реконструировать образ героя.

Борхес сказал: «Вселенная – некоторые называют её Библиотекой – состоит из огромного, возможно, бесконечного числа шестигранных галерей, с широкими вентиляционными колодцами, ограждёнными невысокими перилами». Вселенная – это не далёкая чёрная бездна с точками звёзд. Вселенная – это обжитое нами пространство. Место, которое нас вмещает, в которое мы вселены.

Слепой латиноамериканец прозрел суть современной цивилизации. Суть эта настолько близка, настолько въелась в нашу кожу, в наши волосы и мозги, что мы уже не замечаем её. Не замечаем, поскольку не отстраняемся и не подвергаем деконструкции. Пора прозреть вместе с Борхесом. Во-первых, Вселенная – это Библиотека. Во-вторых – многогранник.

ВАВИЛОНСКАЯ БИБЛИОТЕКА:

Наша Библиотека-Вселенная – целое хитросплетение текстуальных созвездий: здесь есть крошечные тексты-карлики, тексты-гиганты, текстовые галактики, закрученные в причудливые вихри, текст – Млечный путь и текст Полярная звезда. Мириады не только печатных, но и визуальных, звуковых текстов повсюду поглощаются нами бездумно. И безумно. Учёные соревнуются между собой, предлагая нам всё более простые способы усвоения текстовой каши. Теперь мы потребляем в сотни раз большее количество текстов, но при этом, как проклятые богами Танталы, испытываем ещё более острый голод, не знакомый нашим предкам. Информационный голод. Предкам достаточно было куска хлеба, крыши над головой и незатейливого секса. Не таковы мы. Нам, конечно, тоже требуется пища, но пища, обсмакованная текстами, полупереваренная текстовыми ферментами для нашего сознания, для нас важнее читать, смотреть, как едят, только после этого мы получаем удовольствие от еды. Для нас важнее читать, смотреть, как любят, как занимаются сексом, чем любить самим, мы – страшные вуайеристы! Да, наши предки тоже любили читать романы, ходить в театр, но существенная разница между нами и ними заключается вот в чём: текстов было гораздо меньше. Тексты не просто запоминались. Они выучивались наизусть. Многие образованные античные греки, например, знали наизусть «Илиаду» Гомера. Мы же не то что не знаем наизусть практически ни одного текста, мы даже многие тут же забываем после прочтения. Текст превратился в однодневный товар. Потребить и забыть – таково отношение к тексту. Древние громоздкие текстовые сооружения вроде Библии уже не пользуются спросом. А кто сможет осилить «Дон Кихота»? Отсюда кризис и смерть романа.

Из сказанного имеется одно важное следствие: то, что мы помним, мы видим и обозреваем, то, чего мы не помним, видит и обозревает нас. Невспомненное владеет нами. Все поглощённые и забытые тексты живут в нас, как тысячи призраков в царстве Аида. Непамять скрывает их, точно плащ невидимка. Непамять заставляет нас считать, что они – это мы.

Между нами и древними есть и ещё одно отличие. Они никогда не смешивали театр с реальностью. Театр был ирреален. В театре происходило то, чего никогда не случалось в повседневности. Маски актёров ни на минуту не позволяли забыть, где сцена, а где – зрительный зал. Время мифическое господствовало на сцене. Век богов и героев представал перед взором ловившего катарсис грека, но не шумные улицы полиса, по которым гуляет никому не известный Левкипп, влюблённый в никому не известную Аспазию. Реализм, упразднившее сцену кино и особенно различного рода сюжеты basedontruestory принесли неожиданные плоды. Большинство людей наивно верит, что им рассказывают о них самих. В итоге каждое Я, воспетое экзистенциалистами, могучее свободное Я, только и способное совершить экзистенциальный бросок в пустоту, заменило себя «информационным телом». Так можно назвать погружённого в нас, навязанного нам Другого, который живёт вместо нас, но при этом создаёт полную иллюзию того, что это живём мы. «Информационное тело» – сгусток чужих опытов и фантазий – не менее «реально», чем наше физическое тело. И в то же время оно – фантом. Иллюзия знания о себе. Иллюзия, поскольку не подтверждается личным опытом. «Информационное тело» крадёт у нас непосредственную радость опыта. Наша жизнь заранее смоделирована «информационным телом». Мы – модели для сборки. Задолго до первой любви мы уже знаем, что такое первая любовь, задолго до физической близости – что такое эта близость. А кто ответит мне: каков был бы непосредственный опыт, если бы я заранее не знал о результате? Быть может, он был бы более ценен, потому что сделанное открытие принадлежало бы только мне, и я считал бы себя отважным первооткрывателем бытия? В древности каждый важный опыт предварялся обрядом инициации-посвящения. Посвящённые никогда не рассказывали непосвящённым о приобретённом опыте. Это делалось для блага самих же непосвящённых, ибо Непосвящённого впереди ещё только ждала тайна, перед которой он трепетал. Его ждала радость опыта, не замутнённого опытами предшественников. Его ждала чистая радость бытия.