Бур-Ань. Повесть из древне-зырянской жизни - страница 12

Она остановилась на берегу, желая узнать, кто это путешествует ночью. На сердце у нее стала тревожно.

Скрип весел и плеск воды под плывущими лодками приближался. Бур-Ань устремила взгляд вниз по реке, блестевшей в лунном свете, и вдруг, вздрогнула.

Она услышала русскую речь.

«Ушкуйники, ушкуйники!» – мелькнула мысль, но она не тронулась с места, а стала спокойно ожидать приближения лодок.

Глухо скрипели весла, и русский разговор на лодках делался все слышнее. Из-за речного поворота показались темные силуэты ушкуев, приближаясь к Важгорту, легко преодолевая противное течение. В селении залаяли собаки, но это никого не встревожило, да зыряне и не обратили внимания на собак, лаявших как-то лениво и неохотно. На лодках в свете луны что-то поблескивало, вероятно оружие.

– Да, да, это новгородцы, ушкуйники. И опять грабеж будет, а если не грабеж, то большой откуп отдать придется… Какие же христиане это? И как христианский Бог терпит такую неправду?

Она подошла к самому берегу и услышала, как хриплый голос на передней лодке говорил: Приготовьтесь, братцы! Видать, что к жилью подходим. Неровен час, эти зырянишки вздумают нас стрелами да дрекольями встретить. Бог знает, что может им в башку взбрести…

– Это зырянишки-то? Ха-ха-ха! – презрительно рассмеялся кто-то другой, – да они нас пальцем тронуть не посмеют! Трусы они, это не татары проклятые…

Горечь поднялась в душе Бур-Ань. Она выждала, когда передняя лодка поравнялась с нею и звонко крикнула по-русски:

– Не дело надумали, добрые молодцы, бедных людей грабить! Бог вас накажет за это! Попомните мое слово!

И она выпрямилась во весь рост на высоком берегу Вычегды, освещенная бледным светом луны. Ушкуйники опустили весла. Внезапное обращение к ним неведомой женщина и при том на их родном языке, видимо, поразило их. Несколько минут продолжалось молчание. Но недолго безмолвствовали добрые молодцы: люди они были опытные, всякое повидали… Живо оправились они от замешательства, и с передней лодки раздался грубый голос:

– Какое тебе дело до нас? Кто ты и откуда взялась, что по-нашему говорить умеешь?…

– Да это, никак, баба, – выкрикнул кто-то другой, – видите, ширинка – платок на голове и одежда длинная! Здорово, здорово, голубушка, спасибо тебе, что встретила!..

– Эй, вы, там! Тише! – послышался третий голос, и все смолкли, снова взявшись за весла. – Нечего по-пустому глотки драть! Живее гребите к берегу! Посмотрим, что это за человек? Быть может и хороший человек. А хороших людей просмеивать не годится, особливо, кто по-русски бает. Не так ли, братцы?

– Так, так, атаман, – загудели голоса, и ушкуи подошли к берегу, на котором стояла Бур-Ань.

Спокойно смотрела отважная девушка на длинные узкие лодки, одна за другой пристававшие к берегу и тоскливо думала о том, что опять новая тягота наваливается на зырян. Ушкуйники могли согласиться на ее просьбу не грабить и не убивать зырян, но без откупа они не уйдут. Бур-Ань боялась, что откуп этот будет весьма тяжел и обременителен для зырян и разорит их до крайности.

Ушкуйники всыпали на берег. Первым на берег вышел атаман (так его называли остальные). Он направился к Бур-Ани.

При бледном свете девушка увидела, что это был довольно молодой человек с небольшой бородкой, в кольчуге, и двинулась ему навстречу.

– Я вижу перед собой атамана, – сказала она, – но не знаю, какой он человек: добрый или злой? Можно ему говорить правду или нет?