Бурное - страница 7

Карахан чуть замедлил шаг перед резными дверями, мысленно растянул над собой защитный купол. Повесил камчу у входа, и вдруг двери распахнулись, из юрты выскочила юная девушка. Сколько ей, пятнадцать – шестнадцать?

Карахан залюбовался светлой персиковой кожей и разлётом чёрных бровей. Девушка засмущалась, опустила лицо и почти бегом кинулась прочь. Нянька, едва поспевая за ней, неодобрительно зацокала языком.

Карахан забыл не только о защитном куполе, но и зачем он здесь. Чуть отступил, чтобы пропустить девушку и засмотрелся ей вслед. Юбка скрывала её ноги, и она словно мифическая пери парила, не касаясь земли.

Сердце Карахана затрепетало, как трепещет пойманная птица в руках ловца.

– Салам аллейкум, дорогой Карахан, – услышал Карахан из глубины юрты голос Хакима ата.

Будто пригоршня ледяной воды из горного ручья остудила Карахана.

Хаким ата возлежал за низким столом. Кошма из верблюжьей шерсти по стенам и на полу юрты сохраняла ночную прохладу. Карахан поздоровался с положенными случаю почестями, прилёг за стол и повёл разговор о том, что завтра на рассвете хотел бы выехать, чтобы до полуденного зноя вернуться в Тараз.

Хаким ата заохал, запричитал как бабка-плакальщица, мол, до утра не соберёт налог. Сейчас едва ли половина готова.

Почти в каждом ауле Карахан слышал такие речи. Каждый хотел затянуть время, задобрить с тем, чтобы отправить полупустые мешки и полубольной скот. И вдруг юрту как солнце осветило, вернулась девушка, с которой он столкнулся в дверях.

Хаким ата нахмурился и уже открыл рот, чтобы отругать, что зашла не вовремя, но осёкся, увидев, как смотрит на неё Карахан. Жестом поманил к себе и представил:

– Моя дочь Айша.

Девушка потупив глаза проскользнула и присела слева от отца. Она не проронила ни слова, только изредка пронзала Карахана быстрым взглядом. В такие мгновенья Карахан терял нить разговора, забывая, что хотел сказать.

Как вспыхивает искра в сухом саксауле, так любовь мгновенно раздула пожар в сердце Карахана.

Не в силах противостоять Хакиму ата, он дал согласие остаться на два дня. Только бы потушить пламя в груди, уехать, куда глаза глядят. Только бы увидеть Айшу ещё раз и ещё.

Долго перед сном сидел Карахан у реки. В задумчивости бросал камни в бегущую воду. Быстрое течение мгновенно уносило их вниз по течению, иногда камни с глухим стуком падали на мелководье.

Понимал Карахан, что может отказать ему Хаким ата, он – из уважаемого рода, Айша – его единственная дочь. Разве отдаст он свою драгоценную красавицу такому как Карахан. И украсть девушку, как принято в степи, если не хватает денег на калым, или родители против, Карахан не мог, он приехал по делам кагана, не стоило порочить его имя воровством невесты.

Карахан проснулся на рассвете с мыслью, что хотел бы поговорить с Айшой. В ауле Хакима ата несколько десятков юрт, но Карахан ещё вечером нашёл ту, в которой жила Айша с нянькой Бабаджа хатун.

Чтобы прогнать следы сна и тяжелых дум, Карахан набрал в ладони студёную воду из ручья и опустил на лицо. Холод обжёг кожу, растёкся бодрящей свежестью вниз по шее и достал до сердца.

Айша вышла из юрты и как солнце осветила все вокруг. Карахан сравнил её с птицей, прилетевшей ранней весной на голую землю. Только что это? Тёмные тени залегли под глазами девушки, кожа побледнела, брови стали ещё чернее. Видно, и для Айши эта ночь прошла без сна.