Буря мечей. Том 1 - страница 44

Терпение леди Оленны истощилось.

– Чего ты пялишь глаза на Маслобоя? Я задала тебе вопрос и жду ответа. Или Ланнистеры тебя языка лишили?

Сир Донтос предупреждал ее, что говорить откровенно можно только в богороще.

– Джофф… король Джоффри… его милость очень хорош собой и… храбр как лев.

– Ну да, каждый Ланнистер – лев, а когда Тирелл пускает ветры, пахнет розами, – раздраженно проворчала старушка. – Но насколько он добр и умен? Мягкий ли у него нрав? Заботлив ли он? Ведет ли себя по-рыцарски, как подобает королю? Насколько он рыцарь? Будет ли он любить Маргери, лелеять ее и беречь ее честь, как свою?

– Да, конечно, – солгала Санса. – Он очень… очень мил.

– Ты это уже говорила. Знаешь, дитя мое, кое-кто утверждает, будто ты такая же дурочка, как наш Маслобой, и я начинаю этому верить. Мил! Я хочу надеяться, что внушила моей Маргери, чего стоит эта милота. Ослиного рева она не стоит. Эйерион Огненный тоже был красавцем, и это не мешало ему быть чудовищем. Вопрос в том, кто такой Джоффри. – Старая леди дернула за рукав шедшего мимо слугу. – Я не люблю лук. Унеси этот суп и принеси мне сыру.

– Сыр подадут после сладкого, миледи.

– Его подадут, когда я захочу, а я хочу сейчас. – Старушка снова повернулась к Сансе. – Может, ты боишься, дитя? Не бойся – ведь тут одни женщины. Скажи мне правду – тебе ничего за это не будет.

– Мой отец всегда говорил правду. – Санса сказала это тихо, но слова все равно дались ей с трудом.

– Да, лорд Эддард имел такую репутацию, но его объявили изменником и сняли с него голову. – Глаза старухи пронизывали Сансу, острые и блестящие, как острия мечей.

– Джоффри. Это сделал Джоффри. Он обещал мне быть милосердным, а сам отрубил голову моему отцу. Он сказал, что это и есть милосердие, и повел меня на стену, чтобы показать мне голову отца. Он хотел, чтобы я плакала, но… – Санса осеклась и прикрыла рот рукой. «Что я говорю, боги праведные, они узнают, они услышат, кто-нибудь донесет на меня».

– Продолжайте. – Это сказала Маргери, будущая королева Джоффри. Санса не знала, много ли та слышала из ее слов.

– Не могу. – «Вдруг она ему скажет? Тогда уж он точно убьет меня. Или отдаст сиру Илину». – Я не хотела… мой отец был изменником, и брат мой изменник, и во мне течет их черная кровь. Пожалуйста, не принуждайте меня говорить.

– Успокойся, дитя мое, – властно молвила Королева Шипов.

– Она в ужасе, бабушка, – взгляните на нее.

– Эй, дурак! – крикнула старушка. – Спой-ка нам песню, да подлиннее. «Медведь и прекрасная дева» подойдет в самый раз.

– Еще как подойдет! – согласился шут. – Прикажете петь, стоя на голове, миледи?

– А что, от этого песня будет лучше звучать?

– Нет.

– Тогда пой, стоя на ногах, не то с тебя шапка свалится, а голову ты, сколько я помню, отродясь не мыл.

– Как прикажете, миледи. – Маслобой низко поклонился, громогласно рыгнул, выпятил живот и заревел: – «Жил-был медведь, косолапый и бурый! Страшный, большой и с мохнатою шкурой!»

Леди Оленна нагнулась к Сансе.

– Я, еще будучи моложе тебя, знала, что в Красном Замке стены имеют уши. Прекрасно – пусть они слушают песню, а мы тем временем посплетничаем.

– Но Варис… он всегда все знает…

– Громче пой! – крикнула Королева Шипов Маслобою. – Ты же знаешь, как я туга на ухо. Нечего шептать, я не за шепот тебе плачу. Пой!

– МЕДВЕДЬ, МЕДВЕДЬ! – грянул Маслобой, и его громовой бас эхом отразился от стропил. – ОДНАЖДЫ НА ЯРМАРКУ ДВИНУЛСЯ ЛЮД, ПОДАЛСЯ ВЕСЬ ЛЮД И МЕДВЕДЯ ЗОВУТ!