Но Альбатрос умирал. Почти не приходил в сознание, ел всё меньше и меньше. Истончался. Холодел.
И вот настал день, когда Мурена использовала последнюю карточку.
Затем – следующий, который с самого утра не задался: Мурену, что отправилась на дело по поручению Тётушки, чуть не сцапали пираты. Отделавшись малой кровью, Мурена, не попавшая в тюрьму, задание выполнила, но с опозданием. За что получила нагоняй и штрафной вычет из доли хабара.
Да, неудачи не заставили себя ждать…
За первой последовала вторая, за второй – третья. А дальше Мурена перестала их считать.
В тот день её послали следить за очередной жертвой. Ничего нового: подобраться поближе, слабости отыскать, фобии… Всё, как Мурена умела. Зайдя в паб «Корабль в бутылке», Мурена выбрала себе укромный уголок и стала ждать. Постоянный посетитель, та самая жертва, не спешил появляться.
На душе было погано. Мысли крутились вокруг чудо-мальчишки, не давая спокойно сидеть. Мурена ёрзала, еле слышно вздыхая. А если бы Альбатрос не рисовал те предсказания-рисунки? Если бы он был простым? Стала бы Мурена спасать его, лезть из кожи вон, зная, что можно и не рыпаться?..
Старшая учила её избегать привязанностей и друзей. Полагаться на одну лишь себя. Но Мурена, привыкнув к поддержке Альбатроса, до чёртиков не хотела её терять. Смерть пацана означала и её смерть в будущем. Мурена была твёрдо уверена в этом.
И, получается, действовала чисто из шкурного интереса.
Как и хотела Старшая.
Заныли давние шрамы. Мурена зажмурилась, отпила из стакана.
Но ей и правда жалко Альбатроса. И жалко себя.
Мурена поморщилась и оглядела зал.
Клиент до сих пор не появился, невезение продолжалось. А за пару столиков от неё галдела пьяная компашка:
– Но этта ж пы-правда!..
– Врёш ты всё, ак-кулья наж-шивка… Ща как д-дам в лоб…
– Гвр-рю те, есть трил-лиарды мироф!
Заслышав слово: «миры» Мурена поднапряглась. Бесшумно встав со стула, начала подбираться ближе.
– Я вру? Я?! Увер-ряю, ты – ик! – зриш-шь пред сбой н-натуральнва мир-рохода!
Мурену прошиб холодный пот. Сев за колонной, поближе к пьянчугам, она вся обратилась во слух.
– Как-как? М-мироход?
– Та! Я знаю ф-фсё о др-ругих мир-рах! Фсе их гы-грязные скреты!.. Хош, рсскжу один? Хош, х-хош?!
– А в-валяй, свистун! С-сказывай!
– У к-каждыва с-существа есть д-двойники. Доп-пели! В к-каждом мре по ш-штуке!
– Да л-лан те, б-брось…
– Я не в-вру! А еш-шо, есль н-найти доппеля и п-прибить – его силу д-другие палучают!.. Она в н-них перетек-кает! Продлев-вает жизнь!
– Пха-ха-ха!
– Не вер-ришь?!
– Откуда те з-знать? Сам, чё ли, доп-пеля этого уг-грохал? Ес-сли не врёшь?
– Да! Уг-грохал! И иш-шо угрох-хаю! Н-найду в этом м-мире – и д-дальше отправлюсь…
– Да где ж его н-найти, в цел-лом мире-то?
– По в-волосу своему. Иль по к-крови. Кладёш, капашь на к-карту мира. Зришь, куда дёрнется. П-потом на карту г-грода там, п-посёлка – см-мотришь, ищешь… Н-находишь…
– Ну сё, с-совсем заврался! Ребзя, вык-кинем ево!
Говорливого пьяницу схватили за шкирку и вышвырнули вон. Но дверь ещё не успела захлопнуться как следует, когда из паба вылетела Мурена.
Пульс бился в ушах, запястьях, ногах… Точно она вся – сплошное сердце, готовое вот-вот лопнуть.
Но так и не лопнула. Смёрзлась в ледышку.
Потому что на улице никого не было.
Исчез мироход. Некого допросить.
***
…Мурену звали так не сразу.
Было время, когда носила она имя куда бесцветней. Проще.
