МАЙК. Что ей так приспичило?
18. ИНТЕРЬЕР: УНИВЕРМАГ, КАССОВЫЙ ПРИЛАВОК, ЗА КОТОРЫМ СИДИТ КЭТ.
КЭТ. Откуда я знаю, что ей приспичило? Она твоя жена.
Улыбки и смешки покупателей. По островным меркам это хорошая шутка. Мужчина лет сорока широко улыбается МАЙКУ.
КИРК ФРИМАН. Тебе лучше с этим разобраться, Майк.
19. ИНТЕРЬЕР: СНОВА МАЙК И ХЭТЧ У МЯСНОГО ПРИЛАВКА.
МАЙК. Подменишь меня ненадолго, хорошо?
ХЭТЧ. Заодно одолжи мне свой кнут и трон.
МАЙК смеется, стучит по каске ХЭТЧА и спешит к кассе, чтобы узнать, чего хочет его жена.
20. ИНТЕРЬЕР: У КАССЫ.
МАЙК подходит, берет трубку, говорит с женой, забыв о заинтересованной, ловящей каждое слово аудитории.
МАЙК. Привет, Молл, что стряслось?
МОЛЛИ (голос в трубке). У меня небольшая проблема. Ты можешь приехать?
МАЙК оглядывает магазин, полный покупателей, решивших хорошо подготовиться к надвигающейся буре.
МАЙК. У нас тут свои небольшие проблеми, милая. Что у тебя?
21. ИНТЕРЬЕР: ПИППА ХЭТЧЕР, КРУПНЫМ ПЛАНОМ.
ПИППА – девочка лет трех. Весь экран занимает ее кричащее, перепуганное лицо. Оно в красных пятнах и потеках. Поначалу может показаться, что это кровь.
Камера отъезжает, и мы видим, в чем дело. ПИППА на середине лестничного пролета, она просунула голову между двух стоек, поддерживающих перила, а вот вытащить обратно не может. В руке она держит кусок хлеба с вареньем, и мы понимаем, что на лице у нее не кровь – клубничное варенье.
У лестницы с серьезным видом стоят семеро детей, от трех до пяти лет. Среди них – четырехлетний РАЛЬФИ АНДЕРСОН, сын МАЙКА и МОЛЛИ. Хотя мы, возможно, не заметим этого сразу, увлеченные бедой ПИППЫ, у РАЛЬФА на переносице – родимое пятно. Едва заметное, но есть. Словно миниатюрное седло.
РАЛЬФИ. Пиппа, можно, я возьму твой хлеб, раз ты не собираешься его есть?
ПИППА (вопит). НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!
Она вновь пытается освободиться, не выпуская из руки кусок хлеба. Он исчезает в ее пухлом маленьком кулачке, который словно потеет клубничным вареньем.
22. ИНТЕРЬЕР: ПРИХОЖАЯ И ЛЕСТНИЦА НА ВТОРОЙ ЭТАЖ В ДОМЕ АНДЕРСОНОВ.
Телефонный аппарат на столике, на полпути от входной двери к лестнице. По телефону говорит МОЛЛИ АНДЕРСОН, жена МАЙКА. Ей лет тридцать, она красивая, и сейчас на ее лице тревога мешается с весельем.
МОЛЛИ. Пиппа, не делай этого, лапочка… Просто застынь…
МАЙК (голос в трубке). Пиппа? Что там с Пиппой?
23. ИНТЕРЬЕР: ХЭТЧ ЗА МЯСНЫМ ПРИЛАВКОМ.
ХЭТЧ вскидывает голову.
ЛИНДА СЕН-ПЬЕР. Что-то с Пиппой?
ХЭТЧ обходит мясной прилавок.
24. ИНТЕРЬЕР: ВНОВЬ ПРИХОЖАЯ ДОМА АНДЕРСОНОВ, МОЛЛИ.
МОЛЛИ. Тихо! Меньше всего на свете мне сейчас нужен Олтон Хэтчер.
25. ИНТЕРЬЕР: СНОВА УНИВЕРМАГ.
ХЭТЧ спешит по боковому проходу к кассе. Он по-прежнему в каске, но уже не улыбается, от былого добродушия не осталось и следа, лицо озабоченное. Он настроен решительно – отец до мозга костей.
МАЙК. Слишком поздно, милая. Что там у вас?
26. ИНТЕРЬЕР: ПРИХОЖАЯ, МОЛЛИ.
Она закрывает глаза и стонет.
МОЛЛИ. У Пиппы застряла голова. На лестнице. Думаю, ничего страшного. Но я не смогу в один день управиться и с сильной бурей, и с безумным папашей. Если Хэтч приедет, приезжай с ним. (Кладет трубку и идет к лестнице.) Пиппа… Лапочка… Не надо так дергаться. Ушкам будет больно.
27. ИНТЕРЬЕР: КАССА, МАЙК, ХЭТЧ, ПОКУПАТЕЛИ.
МАЙК озадаченно смотрит на телефон, потом вешает трубку. Подходит встревоженный ХЭТЧ, прокладывая дорогу сквозь толпу покупателей.
