– Матвей Семенович, кто на правом фото? – спросил мой помощник.
– Ну я, – недовольно ответил посетитель.
– Верно, этот снимок был только что сделан, – подтвердил Ромайло.
– Хам! – вмиг отреагировал посетитель. – Я не давал разрешения! Немедленно удали! Сию секунду! Понял?!
Ромайло, не отрывая голову от клавиатуры, продолжил:
– А на снимке слева кто?
– Эй, ты меня слышишь? – злился Гришин.
– Конечно, – подтвердил компьютерщик. – На левом фото кто?
– Я! – гаркнул Матвей.
– Нет, – возразил Саша, – не вы.
Стало тихо. Гришин схватил бутылку с водой, открутил пробку, швырнул ее на стол и принялся пить прямо из горлышка. Потом вернул пустую тару на место и вдруг сменил тон.
– Ладно, ребята, не сердитесь. Дел много, все дергают. Нервы порой не выдерживают. У вас тут есть туалет?
– В самом конце коридора, – ответил Саша.
Матвей встал.
– Сейчас вернусь. И все расскажу.
С этими словами второй вариант Гришина быстро ушел.
– Вы уверены, что на фото слева не наш посетитель? Не тот, который в сортир поспешил? – осторожно осведомилась я. – Лица одинаковые.
– Да, так кажется, – улыбнулся Ромайло. – Когда вы открываете приложение своего банка с помощью айди, система считывает ваше изображение и в макияже, и без него. Почему? Потому что есть около двухсот сорока условных точек на лице человека. Не стану сейчас рассказывать все подробности, скажу лишь, что современные пластические хирурги способны так клиента «перелицевать», простите за невольный каламбур, что мать родная не узнает. Но в нашем случае столь масштабно не работали. Смотрите!
На экране начали появляться стрелки.
– Вроде и тут и там глаза на одном месте, – комментировал Саша, – но расстояние между зрачками разное. И ширина лица, и промежуток между кончиком носа и подбородком тоже не совпадают. Вероятно, была проведена пластика, очень хорошая. Определить, имело ли место оперативное вмешательство, способен лишь эксперт, и не по фото, а при личном осмотре.
На экране появилось третье изображение Матвея Семеновича.
– Данный снимок взят из материалов конференции по бизнесу. Сравниваем сделанный сейчас снимок Гришина с ним.
На изображениях опять появились стрелки.
– Видим, что нет полного сходства, – договорил айтишник.
Я отреагировала не сразу:
– Значит, Матвей, который пришел сюда первым, настоящий?
– Его снимок совпадает со снимком докладчика бизнес-конференции, – кивнул Ромайло. – Возможно, второй Гришин ложился на стол хирурга. Или они родственники.
– Номер два лжет, когда называет себя Матвеем Гришиным, – протянула я, хватая телефон. – Секундочку, сейчас кое-что узнаю в бюро пропусков… Алло! Виола беспокоит. Матвей Семенович Гришин какой документ предъявил для получения пропуска?.. Так… Что?
Саша спокойно ждал, пока я завершу разговор, потом поинтересовался:
– Показал паспорт, да?
– Верно, – подтвердила я.
– Сделать документ, который во многих местах примут за настоящий, сейчас легко. На контроле при вылете и в других серьезных местах его не примут, а на ресепшен – легко.
– Да уж. И так же легко он ушел. Наш герой не в туалет отправился, а на улицу поспешил. Предвидя вопрос, почему его выпустили, отвечу: у нас требуется разрешение на посещение сотрудника, а вот покинуть здание человек может беспрепятственно в любой момент, ничья подпись не нужна.
Я начала рыться в своей сумке.
– Когда ему сообщили, что на одном снимке не он, мужчина вмиг стал ласковым.
