Войдя в квартиру, он тут же стал искать источник шума с намерением прекратить этот бардак, но замер на пороге гостиной, забыв, что хотел сказать. Его экономка, одетая в короткие шортики и майку на бретельках, самозабвенно танцевала со шваброй в руках. Из шорт на бедро выползал «ловец снов», на ключицах под тонкими бретельками разлеталась стая птиц. Прогнувшись, девушка поочередно сгибала и разгибала колени, имитируя Челентано, мнущего ногами виноград. Она не сразу заметила своего нанимателя и ещё какое-то время продолжала в том же духе, подпрыгивая, виляя бедрами, умудряясь при этом еще и протирать шваброй пол. Несмотря на практически мальчишескую плоскость и короткие волосы, грация у экономки была истинно женской.
Дыхание Рета сбилось. До этого он и не задумывался, как, оказывается, легко было ужиться с пятидесятилетней миссис Кларидж на одной площади. А ведь ему даже не нравились такие женщины, как Сэмэр Макферсон. Линдси внешне была полной её противоположностью — с длинными волосами и холмами во всех стратегических местах. Она всегда носила платья и высокие шпильки, а в один погожий денек собрала чемодан, вызвала няню, ушла из дома и больше не вернулась. Так какие женщины лучше?
Экономка, наконец, уловила боковым зрением неподвижную фигуру в арке и обернулась. Глаза её расширились от потрясения.
— Твою мать! – сдавленно пискнула она. Швабра упала, одна рука прикрыла ладошкой рот, другая — потянула вниз майку, в попытке спрятать голые ноги. Лучше не стало.
Гаррет моргнул, прогоняя оцепенение. В этот момент он возблагодарил высшие силы за то, что его флегматичное лицо начисто лишено способности краснеть в стрессовых ситуациях. Быстрым взглядом Рет просканировал комнату, и, найдя пульт от стереосистемы, выключил звук.
— Что ж, — обманчиво бесстрастно проговорил он. – По крайней мере, теперь я уверен, что вы исполняете свои обязанности. Только впредь делайте такую громкость, чтобы она не перекрывала звук дверного звонка.
Сэмэр, которая всё это время стояла неподвижно, выдавила из себя что-то нечленораздельное и бросилась вон из комнаты.
А к ужину Гаррет не смог встать с кровати. Он закрылся в своей комнате и провалился в сон. Проснулся, когда на улице уже было темно, попытался встать, но в ушах зазвенело, голова сделалась страшно тяжелой, и Рет рухнул обратно на подушку. Его знобило. Если бы он сейчас попытался сказать хоть слово, то прикусил бы себе язык. Гаррет закрыл глаза, и сознание снова стало проваливаться куда-то в бездну, из которой выдернул непонятный скрежет.
— Мистер Уиндэм, — как через плотный слой ваты долетело до Гаррета.
Ответить он не смог. А в следующий момент ощутил на лбу что-то очень холодное, и тут же яркий свет больно резанул глаза. Рет зажмурился и закрыл лицо рукой.
Сэмэр была очень рада, что наниматель закрылся у себя и не попадался ей на глаза. После сцены со шваброй она бы не выдержала на себе этот пронизывающий до костей взгляд. День шел своим чередом. Когда пришло время, Сэм привычно встретила Троя из школы и даже успела забыть, что Уиндэм дома. Пока Трой не заинтересовался, где папа, и задержится ли он сегодня. Вот тогда она вспомнила. И в мозгу закралась нехорошая мысль.
Уиндэм горел. Для того, чтобы это понять, не нужен был градусник. Этот дурак несколько часов пролежал один с температурой, постепенно приближающейся к сорока. Сэмэр сдернула с него одеяло и распахнула окно.
