А те, кто посредине, те пока не считаются за игроков. Спят как зерна. Пока не проросли – нельзя однозначно считать живыми. Души Шредингера – ты не знаешь кто это, но почувствуй, что сравнение красивое – они вроде есть, а вроде для Мироздания их пока нет. Такие не переходят между мирами, потому что некому – пока Дух не проснулся, пока сознание не проросло сквозь автопилотную жизнь, настоящая игра даже не началась еще. Потенциалы Жизни, одним словом.
И в моменты своей абсолютно глупой, но, несмотря на это, не менее ощутимой слабости, я перестаю верить то ли в нашу силу, то ли в силу тех немногих, вроде уже потихонечку прорастающих из семян. Перестаю верить в силу Живых – не во всем Мироздании, конечно, а на данном, отдельно взятом клочке отчаянно смертной реальности – громко молчу в сторону Липы то, что не давало мне покоя в девятнадцатой, из-за чего она и выперла меня сюда – больно сильно я сопротивлялась ее положению вещей.
А промолчав это, вдруг успокаиваюсь. Сердце мое наполнятся зеленым покоем, подобно чудесному, Сияющему и перетекающему концерту на аллее. Деревья обычно не любят сильные быстрые чувства – они их тревожат. Но милая Липа так поддерживает, успокаивает зелеными, как мечта художника, облаками. Говорю ей нежно спасибо и мягко обнимаю руками и всей Собой. Чувствую, как мое Сердце бьется в нее световым бризом.
Мы долго молчим – каждая о своем, точнее я о своем, а Липа просто Есть. Состояние Бытия деревьев сильно отличается от человеческого. Вдруг понимаю, что мне нужно еще подумать, может, даже поговорить с Миром. Поэтому отстраняюсь, поворачиваюсь так, чтобы увидеть каждую липу, и от всей души, вдохновенно и самозабвенно вдыхаю их концерт. На несколько мгновений меня выбивает из этой плоскости Бытия, словно покрутили калейдоскоп, и меня пересыпало со звоном в другой рисунок. Улыбаюсь им всем своим Сияющем Солнцем, лечу в разные стороны, дую ветром, проливаюсь кристальным дождем, смеюсь и хохочу звоном ароматных кувшинок на пруду на другом конце города. Они рады и довольны – чувствую всеми своими Бесконечными Солнцами, всеми Вечными днями, всей Собой. Наблюдать впечатление, произведенное на зрителя, всегда лучше, чем получать овации и благодарности вместе взятые и умноженные на тысячу. Мне ли не знать. Улыбаюсь и оставляю деревья радоваться блестяще удавшемуся концерту.
Сворачиваю на улицу, ведущую прямиком к берегу. Под ногами от радости и удовольствия смеется белая с ультрамариновыми узорами плитка. Ее можно понять – реализация собственного предназначения – лучшее, что может произойти с любым существом. А эта чудесная плитка создана для любования и радостного хождения по ней. Вот я и иду, а заодно любуюсь всеми Огненными Сердцами, направляя волны света в ступни, которые пульсациями проходят и гладят плитку. Та радуется, слегка звенит легкими искрами, разлетающимися в разные стороны, и расплывается в довольном сиянии. Она уже не полупрозрачная, как деревья, но вот эти световые сопровождения все еще с легкостью проделывает.
Пока Мир не овеществился до конца, чудесам легче в нем происходить, а Абсолюту – легче перетекать Светом, пересыпаться Звездами, неожиданно сплетаться Вечными Смеющимися линиями Мира. Одно удовольствие иметь дело с новорожденными реальностями. Очень сильно их люблю – тут и дышится легче всей собственной Вечностью, и мысли чужие не лезут внутрь, и тьма не пытается шуршать рядом, так как ее тут практически и нет. Поэтому Память о Себе и Сути никуда не уходит даже на мгновение – она всегда тут, как и Ты сам.
