– Добро пожаловать, Алексей Сергеевич! Вижу вашу бронь, – одним глазом посматривая в монитор, проблеяла Анжела.
– Я оплачу потом, – Алексей озирался, будто за ним гналась жена и все ее многочисленные родственники.
– Конечно, – ответила рыжеволосая Анжела и вежливо отвела глаза, будто знала, что он уже несколько лет изменяет своей супруге. – Ваш номер прямо и направо.
Комната была крошечная. При входе слева в небольшом закутке располагался санузел. Прямо же открывался вид на огромную кровать, которая располагалась перед панорамным окном во всю стену и занимала больше половины пространства. Справа вдоль стены простиралась деревянная столешница, на которую кто-то услужливо поставил блюдо с нарезанными фруктами и бутылку шампанского. Для чего предназначался номер, понятно было сразу.
Алексей закрыл дверь на защелку и по-хозяйски скинул туфли. «Приученный», – заметила Лера. (Или это слово больше подходит для кота?)
– По бокальчику? – предложил он, открывая шампанское.
– Давай, – фокусируясь на его пуговицах, ответила Лера.
Она много раз представляла себе эту встречу, и ей было странно, что почему-то совсем ничего не чувствует. Как будто кто-то вколол лидокаин в каждую часть ее тела, а потом заморозил мозг. Странно было стоять напротив человека, с которым собираешься заняться жарким сексом, и при этом ничего не ощущать: ни желания, ни отвращения. Совсем ничего. Лера сделала глоток теплого шампанского, отставила фужер, выдохнула и ледяными пальцами сверху вниз начала расстегивать его рубашку. Он молчал. Таращил глаза. Его руки висели вдоль туловища безвольными веревками. Наконец Алексей порывисто вздохнул, неуклюже притянул ее к себе, обхватил своими мясистыми губами ее рот и погрузил в него горячий влажный язык. Лера по-прежнему ничего не чувствовала. Через мгновение они, кружась в каком-то плохо отрепетированном танце, оказались рядом с кроватью. Алексей спешно разделся, стянул с нее юбку и крошечные черные трусики.
Лера всегда поражалась святой вере мужчин в собственную неотразимость. Они все без исключения, совершенно не стеснялись собственной физиологии и отложенных внушительным слоем последствий неправильных привычек. А женщины, сначала в каждом кусочке тела партнера видевшие изъян, со временем замечать недостатки переставали и принимали их уже за особенности. Кривые ноги, отсутствие ягодичных мышц, покатые плечи становились для них всего лишь милыми безобразностями. В то время как на каждое девичье несовершенство почти все мужчины готовы были указывать бесконечно. Это, по мнению Леры, было совершенно несправедливо.
Вместе с одеждой, которая теперь валялась на полу бесформенной кучей, Алексей избавился и от неуверенности. Он, что называется, подобрал зад и втянул живот. Вот только то, что было под животом в обрамлении аккуратных светлых завитков, никак не указывало на дикое, необузданное желание.
– Давай просто немного полежим. Я, наверное, переволновался, – Алексей лучезарно улыбнулся.
– Ок, – Лера самостоятельно сняла лонгслив, легла на стерильные белые простыни и обняла совершенно чужого мужчину.
Она зачем-то гладила его русые взъерошенные волосы, нежно касалась подушечками пальцев веснушчатой кожи на плечах и думала, что любовь – это просто химическая реакция. Люди и сами не понимают, почему от одних прикосновений готовы потерять сознание, а во время других ничего не чувствуют. Один секс оказывается набором механических движений, а другой, словно настоящее танго.
