Была ли полезна тебе жизнь? - страница 9

      Поднявшись по лестнице, отдышавшись, стал возвращаться в монастырь. Время убегало от меня, торопя на службу, да и сумерки в лесу мне не принесли бы пользы.

– Что со мной? Радость ушла из моего сердца, оставив только спокойствие.

– Почему молитва стала тяжела и нескладная? Волнение стало надвигаться на меня. Я ускорил шаг, собрав все силы, для пути в пять километров.

– Сумерки, белая машина, меня везут, наручники, тюрьма, – все как диафильм покадрово пронеслось в моих глазах.

– Почему, за что? – только от этих фрагментов взбунтовалось моё сердце.

– Страха нет, спокойно, показалось. Я знаю, что такие искушения может послать враг. Я же в молитве, вот он и мешает мне. Где люди, ни одного не встретил за весь день, почему нет ветра и такая тишина вокруг? Это сон, точно, я сплю.

Это был не сон, дорога неустанно вела меня назад, в монастырь.

В гостинице, еще до вечерней службы, я привел свою обувь в порядок, постирал нательное белье от пота, всё развесил во дворе. Съел кусочек пирога с яблоками, купленного перед обедом в столовой. Смиренно пошел в храм. Служба уже шла, моё сердце молчало, словно затаилось. Я чего-то ждал, не получая ответа.

– Надо снять белье, вечер принесёт влагу, – с такими мыслями я отправился в гостиницу, оставив службу.

      Высохшие вещи я сложил в дорожную сумку, туда же положил книги и всё, что было разложено в номере. Поправив кровать, отправился на остаток службы.

– Почему сложил вещи, куда собрался в ночь? – с внутренней улыбкой я задал себе вопрос. Выходя во двор гостиницы, по дороге к храму, я огляделся: двор был пуст.

– Где все люди, почему я опять один? – толчком в грудь я почувствовал эту мысль.

      На монастырскую площадку заезжала белая машина, которую я узнал и без всяких раздумий двинулся к ней навстречу.

У каждого должен быть свой маленький Иуда!

      Камера, грязный потолок, в который устремлен мой взгляд. Молчание затянулось, слов для разговора нет. Сокамерник ходит по камере, курит. Он тоже неспокоен.

– Ну что, были следаки или адвокат? – спросил Игорь.

– Следователь, – сухо ответил я, показывая ему своё нежелание продолжать разговор.

      Внутри меня всё было скомкано, противно. При всём этом испугу или злости места во мне не нашлось. Уверенность и силы не оставляли меня, когда я понимал, что это всё уже не шутки.

– Что происходит, почему я под арестом, им нужен Петров? – неизвестно откуда лавиной скатывались на меня эти вопросы. Этот поток начинал накрывать меня полностью. Вот я и решился включиться в разговор с сокамерником. Может это меня отвлечёт или даст ответы на мои вопросы.

      Игорь говорил вроде со мной, но похоже, что просто проговаривал свою историю ареста. Она была проста; выпил, кража, ждёт решения.

– За что арестовали? – поинтересовался он.

– Ещё не знаю, – сухо ответил я, не умея такие слова проговаривать из своих уст.

      От этих слов мне было неприятно, они, как гвозди врезались в меня.

– Точнее, взятку принесли моему приятелю, его знакомая, он её не взял. Его арестовали три недели назад, теперь меня. Я ещё ничего не понимаю, – неосознанно я произнес эти фразы, совершенно безучастно к нашему разговору.

– Это плохая статья, тяжкая, – показал своё сочувствие Игорь.

– Законы такие, что украсть или убить в этой стране не так опасно по срокам, чем играться с деньгами возле государства. Государству люди не нужны, это материал, почва, нужна власть над ними. Жизнь ничего не стоит, убил – пять лет, частное имущество неинтересно, украл – год. Взял взятку – десять. Взятки брать без разрешения нельзя, накажут строго, если ты не свой. Они отдают даже своих, когда приходит время, освобождая кабинеты для новых жертв. Система должна работать, вернее, показывать работу, отвлекать в другую сторону, – продолжал он.