В то далекое время наша страна с трудом выбиралась из-под обломков войны. Многого не хватало, может быть, не хватало иногда тепла в семейных отношениях, но детей тогда не воровали, не насиловали и тем более не убивали.
Утром мы выходили из дома погулять, хотя на деле это чаще были непрерывные игры, начиная с фантиков и жмурок и кончая играми «в ножички» и прятки.
Примерно в середине дня предполагался обед, а затем опять игры и забавы почти до темноты. У старших детей, помимо домашних дел: воды, дров, помоев и еще чего-нибудь, – были обязанности полуняньки и полунадзирателя за младшими сестрами и братьями.
Родители знали, что дети во дворе и что они играют и за ними кто-нибудь приглядывает, оставалось только провести с ними «вечернюю поверку». Надо вызвать их с улицы, покормить и спать уложить. Так что родительский контакт с детьми был только утром и вечером.
Конечно, радоваться такому непродолжительному «воспитательному процессу» не следовало бы, но, может быть, поэтому отношения между нами складывались почти по-взрослому образцу – без сюсюканья и лишней опеки.
Но зато как было хорошо, что мы не были стреноженными и поэтому ощущали не только свободу, но и ответственность за поступки и проступки.
Но была и свобода – это, пожалуй, самое главное! Однако и цену за нее иногда платили большую. Немало друзей детства в детстве же ушли из жизни. Они тонули, попадали под поезда, калечились от самопалов и попадали в дурные компании, даже среди моих знакомых можно насчитать троих бедолаг, рано и нелепо погибших.
А остальные? Все оставшиеся в живых, избежавшие всех опасностей свободного детства не всегда осознавали все достоинства и радости жизни. Их самостоятельность, оптимизм и трудолюбие, но и некоторое легкомыслие, часто происходят из далекого детства.
Мы с другом Славкой были, что называется, «не разлей вода». Все, что можно, мы делали вместе. Для этого книги, лыжи, коньки и велосипед, рыбалка и сбор грибов и ягод были хорошими поводами. Жалко, что в те времена телефоны не были в широком пользовании, но зато мы могли переговариваться с помощью фонарика и азбуки Морзе через окна наших квартир.
В баню мы тоже ходили вместе. Вообще-то о банях в те годы можно бы слагать оды. Не меньше чем один раз в неделю бане надо было посвятить время.
Бань, естественно, не хватало, а очереди в них были огромными. Стояли, бывало, по часу и больше. А потерянного времени уже тогда было жалко.
Мы почти случайно нашли выход из этого почти безвыходного положения. Два года с лишком с раннего утра ходили мы в одну маленькую баню. Там и пар был хороший, и народу немного. Открывалась она в шесть утра! Возможно, потому, что это была заводская баня.
С этой баней, правда, была необычная накладка. С самого открытия, когда в бане еще никого нет, в ней одна участливая жена мыла своего слепого мужа. Нам она не стала помехой, да и места в бане много. Мы мылись в одном углу, а верная жена с мужем-инвалидом – в другом. А спустя месяц мы уже привыкли к необычной ситуации и не обращали внимания на нее.
Самое главное, мы с другом не стояли в очередях, и никто не мешал нам болтать о прочитанном, увиденном и услышанном. Нам всегда было интересно общаться.
Понятно, что и в разные авантюры мы пускались тоже вместе. Так перед Новым годом мы увидели, что продающиеся елки не очень красивы, да и довольно дороги. Решили, что надо попытаться самим добыть елку в лесу. А на сэкономленные денег можно купить катушку для спиннинга.
