– Как вам будет угодно, – раздраженно буркнул Алистер.
– Если не возражаете, Бинг, я бы начал с вас. – Карстерс покосился на миссис Брэдли, потом посмотрел на остальных.
– Игра требует, чтобы все вы ненадолго вышли, позволив нам с миссис Брэдли все здесь подготовить. Даже вы, Бинг. Вернетесь, когда вас позовут. Окна лучше закрыть.
Берти закрыл и запер высокие окна. Остальные, недовольно ворча, покинули гостиную.
– Кресло для меня, кресло для вас, кресло для свидетеля, – пыхтел Карстерс, расставляя кресла. Затем он открыл дверь: – Входите, Бинг.
– Подождите! – спохватилась миссис Брэдли. – О чем вы намерены их спрашивать? Мы еще не условились о вопросах. – Она прошипела эти слова как отъявленная заговорщица, чуть не заставив Карстерса покатиться со смеху.
– Понадеемся на помощь свыше, – усмехнулся он.
– Сюда, мистер Бинг! – позвала миссис Лестрендж Брэдли. – Садитесь в это кресло, пожалуйста. Мистер Карстерс будет задавать вопросы, я – записывать ответы.
– Вы серьезно? – проворчал Алистер, усаживаясь. – Полагаю, разговор пойдет о Маунтджой?
– Да, – кивнул Карстерс. – По крайней мере миссис Брэдли будет говорить о ней. А начну я.
– Валяйте. Что вам хочется узнать?
– Прежде всего, – произнес Карстерс, пристально глядя на хозяина дома, – объясните, почему все в доме – я не веду речи о слугах и о себе самом – так равнодушно отнеслись к событию, которое нельзя не назвать трагедией? В теннис не играют, не шумят, но все равно…
– Что-то я вас не пойму… – Алистер Бинг побледнел. – Вы о чем, Карстерс?
Тот напустил на себя еще больше серьезности.
– Смерть Маунтджой была внезапной и в определенном смысле загадочной, – сказал он. – Но не менее загадочно ее невероятное воздействие на присутствующих. Почти все вы испытали скорее облегчение, чем ужас, в связи с тем, что несчастная женщина отправилась на тот свет. Подобное отношение требует объяснения.
Пока Карстерс говорил, Алистер Бинг сидел злой и напряженный. Теперь он взирал на своего друга холодно.
– Ваши замечания, дорогой Карстерс, тоже требуют объяснения. На что вы, собственно, намекаете?
– Бросьте, Бинг, не надо обижаться. Просто я говорю: странно, что бедняжку Маунтджой никто не оплакивает.
– Даже вы? – промолвил Алистер.
– Я намерен отомстить за ее смерть, – тихо произнес Карстерс. – Вы мне поможете?
– Если помощь включает ответы на дурацкие и совершенно нелепые вопросы, то так помогать я отказываюсь! – заявил Алистер. – Я не любил Маунтджой, и мне все равно, знают об этом или нет. Полагаю, это ни для кого не составляло секрета. Конечно, его – то есть ее – смерть меня потрясла, да еще как! Но мы никогда не ладили. Последний вздорный спор насчет земляных валов на старом поле для гольфа – ерунда, я не разозлился. Но Маунтджой такого мне наговорил, то есть наговорила, на археологические темы, что хотелось сбить ее с ног. Не стану отрицать, я чувствовал, что во мне закипает гнев, утолить который смогло бы только кровопролитие. Да, я не намерен оплакивать ее. Мне не жаль, что она умерла! Другое дело, что все это чрезвычайно досадно, особенно если выяснится, что это не несчастный случай…
Он замолчал, от его лица отхлынула кровь. Он немного стыдливо улыбнулся Карстерсу и миссис Брэдли.
– Как вам такое признание? Мне уже полегчало. Бедная Маунтджой!
Карстерс задумчиво почесал подбородок.
– Большое спасибо, Бинг. Теперь я бы попросил вас прислать вместо себя Дороти Кларк.
