Между тем я все еще не видал никакой кладовой. «Куда же еще идти?» – спросил я даже с досадой монаха. «В тот угол». По тонким лестницам, сквозь которые видна была морская бездна и которые тряслись под нашими ногами, едва доставая, кажется, своими концами до перекладин, мы пошли к углу отгороженному или лучше сказать, не отгороженному, а заслоненному такими же черными плоскостями. Монах принялся отодвигать и отворачивать одну из них. Ей-Богу, было страшно!»
Впрочем, господин Погодин был вознагражден за свои доблести: «Что же я увидел там? Сотни фигур, изваянных из дерева, коих, впрочем, в полумраке я не смог разглядеть порядочно. Мне объяснили, что это деревянные изображения Спасителя, отобранные в разные времена у раскольников.. „Покойный преосвященный приказал мне спрятать их подальше“. Ну уж подлинно они спрятаны далеко, без замков и дверей… Под деревянными фигурами валялись лоскутки. Я начал их шарить. Вынул лист: харатейный из триоди; вынул другой: послесловие к книге, печатанной при Михаиле Федоровиче. Но пыль поднималась столбом».
По поводу сохранности кремлевских экспонатов был у Погодина весьма красноречивый диалог с монахом:
– Как вы втащили их сюда?
– Втащили кое-как.
– Как вы приходите сюда?
– Ходим как-нибудь.
– Да ведь это очень опасно?
– Опасно.
– А можно устроить все это полегче?
– Можно.
– Да для чего же вы не устроите?
– Да так! Ведь сюда не часто ходишь.
«Каков народец русский!» – заключил Михаил Петрович после этой содержательной беседы.
«Полегче» посещение хранилища было устроено лишь в 1896 году, когда под него отвели надвратную церковь рядом с Софийским собором.
Но, наряду с интересом к российским кремлям, возникла другая тенденция – сноса старинных полуразрушенных стен. Ведь уже в то время ощущался дефицит земли, а тут – бессмысленные развалюхи в самом-самом центре города. В частности, снесли тверской, серпуховский, можайский, вяземский, калужский, ярославский и владимирский кремли, а также стены дмитровского и рязанского кремля. Чуть было ни снесли смоленский – за него заступился сам царь Александр Второй. Заявил: «Смоленская городская стена, представляющая собою один из древнейших памятников Отечественной истории, назначена к сломке. Было бы желательно более внимательное охранение древних памятников, имеющих, подобно Смоленской стене, особое историческое значение».
И кремль принялись реставрировать.
* * *
Одна из важный частей коммунального устройства города – снабжение его водой. Вплоть до второй половины девятнадцатого века воду черпали из рек – абы какую. Другое дело, что в то время экология была гораздо лучше, и подобная вода, по большей части, опасности не представляла. Если и случались происшествия, то больше все таки курьезного характера. В частности, в 1861 году вода в реке Клязьме неожиданно окрасилась в желтый цвет. Жители города Владимира сразу же запаниковали. Но химический анализ показал: вредные примеси в воде отсутствуют, пить ее можно. Просто благодаря каким-то непонятным фактором в воде в несколько раз повысилось содержание железа, что и вызвало ее сомнительный окрас.
Все обошлось для владимирцев благополучно, а трактирщики так вовсе получили выгоду – для получения привычного цвета чая теперь требовалось значительно меньше заварки.
Спустя несколько лет история вдруг повторилась. Но во Владимире тогда уже существовал водопровод, и губернатор просто-напросто велел снабдить его особыми «цедилками» – фильтрами, выражаясь современным языком.
