Быть в строю - страница 16

Счастливая, в ожидании больших перемен, с тревогами предстоящих хлопот, а главное с мыслями о скорой встрече, усталая Светлана заснула без сновидений.

Утром позавтракав, приняв освежающий душ, в приподнятом настроении, она поставила пластинку, и, подтанцовывая в такт музыке, разбирала свои наряды, решая, в чем его встретить…

В дверях раздался звонок. Кто бы это мог быть? Мурлыча под нос полюбившуюся мелодию, она пошла открывать.

В дверях стояли Кирилл Павлович и Софья Владимировна.

Из Сухуми супруги уехали в Крым, договорившись, что в Москве обязательно встретятся.

– Какая радость – вскрикнула Светлана и бросилась обнимать Софью Владимировну.

– Заходите, заходите! Мамочка, иди я тебя познакомлю … Лица, гостей почему-то не выражали радости. Вошли в комнату. Сели.

– Мама, чем будем угощать?

– Подожди Светлана, – тихо сказал Кирилл Павлович и, дотянувшись до проигрывателя, выключил музыку. Мрачное, серое выражение его лица, навлекло на тревожные мысли:

– Что случилось? – посмотрела в его глаза, они выражали какую-то глубокую безраздельную скорбь.

– Не может быть. Нет! Нет! …

Светлана встала, руки ее словно у провинившегося школьника сами собой легли по швам. Предчувствие чего-то страшного, пригвоздило к месту.

– Светлана, – каким-то далеким холодным голосом произнес он, – Светлана, сядь, пожалуйста.

Она продолжала стоять.

– Светлана, будь мужественной, – приплыло издалека, – мы пришли для того, чтобы сообщить, что Геннадий … погиб… спасая товарищей, что …

Она уже поняла на мгновение раньше, поняла по выражению его глаз, по его помертвевшему голосу.

– А – а – а, – словно стон раненой птицы вырвалось из уст и, запрокинув голову, она начала падать назад.

… Когда очнулась, был вечер. Она лежала в постели, над ней склонилась мать, по ее щекам текли слезы. И тотчас в сознании восстановился весь ужас происшедшего.

– Я еще жива? Зачем? А он, где-то там, под холодными камнями и снегом. Его нет… и, ничего от него не осталось. Почему тогда, не была с ним близкой во всем. Почему? Был бы ребенок. Я бы всю свою любовь отдала ему. А теперь? Зачем жить. Для чего? – Она закрыла глаза.

– Доченька, родная, – доносились ласковые тихие слова матери, – ну что же ты так? Видно крепко полюбила.

Мать гладила ее по щекам, по лбу. Раскрытые глаза Светланы удивленно смотрели на мать: «Ну что она может понять?»

– Вот и у меня так было в сорок четвертом, продолжал тихий ласковый голос, – приехали офицеры штаба и сказали:

«Отец твой погиб смертью храбрых».

Видно уж такая наша женская доля.

Мать зарыдала и прижалась к дочери. Светлана лежала в тупом оцепенении.

Потрясение было настолько сильным, что Светлана долго не могла оправиться. Приглашали лучших врачей. Приходили подруги, Софья Владимировна. Все о чем-то хлопотали, а ей было все безразлично. Она похудела, щеки ввалились. В институте пришлось взять административный отпуск.

Лишь через полгода начала приходить в себя, рана постепенно зарубцевалась …

Арнольд познакомился с ней в период защиты. Он входил в состав экзаменационной комиссии, задавал вопросы.

– На какие группы делятся горные породы? – спрашивал он. И когда она в своем ответе спутала породы метаморфические и осадочные, а мрамор отнесла к изверженным, он укоризненно, но доброжелательно сказал:

– Архитектору надо разбираться в природных строительных материалах.

На этом их знакомство закончилось. Прежде она не встречала его, так как он преподавал недавно, и кафедра стройматериалов для архитекторов была неосновной. На выпускном вечере Арнольд Григорьевич подсел к ней за стол. Он не был теперь экзаменатором, выглядел не так строго, как на экзаменах, вел себя непринужденно и занятно, веселился вместе со всеми. Ей показалось, что он был ровесником.