На утро Агния пыталась окинуть мысленным взором все бурные события предыдущего дня. Итак, неожиданно она оказалась спасенной от жестокой смерти. За этим последовала бурная феерическая ночь со страстным любовником.
Теперь патрицианка очнулась от охватившей ее эйфории. Мало-помалу она трезвела. Приходя в себя, начинала осознавать весь ужас произошедшего.
Она, Агния Афродитская, блиставшая когда-то в высшем свете, сводившая с ума сотни сильных мира сего, ярчайшее украшение аристократического Эротполиса, теперь – всего лишь жалкая рабыня. А владеет ею никто иной, как ее же бывший раб. Такого не могло привидеться даже в самом фантастическом сне после самых бурных возлияний. Не могло пригрезиться после нескольких ночей кряду, проведенных в самых неистовых оргиях. И вот это свершилось.
Теперь Агния была облачена в короткую тунику из грубой холстины серого цвета – одеяние рабыни – и подпоясана старой веревкой. Скрепила на затылке свои всклокоченные зеленые волосы, умылась, привела себя в порядок. Она выглядела вполне миловидной скромной служанкой. Однако от прежней роскошной красоты не осталось и следа. Весь облик Агнии выражал теперь смирение, покорность и подавленность.
Все утро, жалкая и потерянная, новоиспеченная рабыня просидела у ног своего господина, уткнувшись лицом в его колени. Она не решалась поднять глаз или вымолвить хоть слово. Ее новоявленный владелец, Марсий Аресский, был также погружен в молчание, угрюмое и задумчивое.
Оно могло предвещать Агнии какое угодно решение ее участи. Обрела ли все-таки новоиспеченная рабыня благоволение в глазах господина?
Пространство за колоннадой, занавешенное тяжелым багровым бархатом, было погружено в полумрак. Здесь стояло низкое ложе, застеленное пушистым пестрым ковром. В этой постели они провели ночь. Из позолоченной лампы струился неровный, колеблющийся свет. Все предметы в нем приобрели нереальные очертания. По углам расползались зловещие, колдовские тени.
Наконец, Агния не выдержала томительной неопределенности. Набравшись решимости, она первой нарушила молчание.
– Марсий, – промолвила несчастная запинающимся шепотом, – ты ведь подарил мне жизнь, правда? Ты не переменишь решения?
