Бытие техники и сингулярность - страница 31
Но в 2004 и 2015 годах таких глобальных изменений не произошло. Прогноз мягко сдвигается на «первую половину XXI века». Характерно, что в том же выступлении А. Панов говорит, что предпосылки к громадному количеству изменений уже должны сложиться. Тут с ним трудно спорить – но как их опознать? Как выделить среди многочисленных случаев торможения прогресса?
Если даже предположить развитие технологий именно в рамках математической кривой, строго по графику, то какова будет ситуация через сто лет? Или через двести? Ведь линия уходит вверх, что означает фактически конец истории – все события должны происходить «прямо сейчас», одновременно.
А. Назаретян, обосновывая линию развития истории, выделяет ее основания: «Эти три сопряженные линии: удаление от равновесия, усложнение организации и динамизация отражательных процессов – составляют лейтмотив универсальной эволюции» [159], однако он вполне солидарен с рассуждениями А. Панова об ускорении развития, о графике такого ускорения.
Итак, при долгосрочных прогнозах, использующих математическую модель – чрезвычайно большое значение приобретают допущения, граничные условия и закономерности, положенные в основание такой модели. Даже если для обоснования математической зависимости используются волне объективные предпосылки, необходимо указывать, когда именно эта математическая зависимость вступит в противоречие с собственными основаниями. То есть ясно формулировать граничные условия.
Г]. Можно также обратиться к чисто математическим инструментам прогнозирования, которые десятки тысяч людей используют каждый день с самой высокой интенсивностью – они пытаются узнать цены на бирже, определить перспективы развития каких-то территорий или отраслей. Но каждый экономический кризис демонстрирует краткосрочность и низкую точность подобных прогнозов.
И. В. Бестужев-Лада достаточно точно указал на пределы «глубины упреждения прогноза» с использованием математических моделей: он сопоставил «эволюционный цикл развития» объекта прогнозирования и «глубину прогноза». Формализованные методы отличаются высокой точностью, если глубина прогнозирования меньше «эволюционного цикла развития» [19, с. 133]. Дальше – качественный скачок, изменения сути объекта. Чтобы «заглянуть за горизонт», он рекомендовал использовать интуитивные методы.
Основную гносеологическую проблему долговременных математических прогнозов формулирует В.А. Федоров: «Принципиальной особенностью прогностического познания является то, что оно представляет собой знание об изменении прогнозируемого объекта, о самом процессе изменения и его результате, в то время как большинство концепций истины (семантическая, когерентная, корреспондентская и др.) восходят к ее аристотелевскому пониманию, согласно которому истинность или ложность знания устанавливается его сопоставлением с существующим положением вещей» [231]. То есть сложности возникают с критериями истины, которые авторы пытаются применить к собственным прогнозам. Ну какие прогнозы, сделанные в СССР 1983-го – о развитии Союза, о международной обстановке – можно было серьезно рассматривать спустя десять лет? Ведь не просто исчезла советская власть, рассыпалась сама концепция «развитого социализма». А в математических прогнозах критерии необходимо формулировать максимально четко и однозначно.
Последние десятилетия эта проблема в прогнозировании сохранилась, несмотря на фантастический рост возможностей компьютеров. Достаточно типичная работа: «Эффективность научно-технических проектов и программ». Авторы исследовали большое количество проектов в различных областях, тут и «Научные космические исследования» и «Юго-Западная железная дорога (Украина)». Для создания математических моделей использованы самые разные инструменты. Тщательно описаны методы приведения характеристик исследуемой системы к численным показателям и коэффициентам. Но львиную долю коэффициентов можно было применять лишь в узкой области: «… предложены следующие рекомендации: z< 1, 8 – высокая вероятность банкротства, z>2,67 – низкая вероятность банкротства 1, 8
Похожие книги
