– Хорошо выглядишь, – услышала я обворожительный баритон, нарочно приправленный нотками обольщения. – Здравствуй, ещё раз.
– Здравствуй, – кивнула я, позволила поцеловать свою руку, отодвинуть стул, вежливо улыбнулась, устраиваясь удобней. – У меня мало времени, говори, что хотел, – перешла сразу к делу, окинув взглядом говорящего.
Всё так, как я и представляла, сидя в кафе. Разбегающиеся лучики мелких морщинок в уголках светло-серых, полупрозрачных глаз, чьи оттенки я когда-то помнила наизусть. Широкие брови, прямой нос, чётко очерченный пухлый рот, копна русых волос, уже с вкраплениями седины, ухоженная щетина. Пиджак по последней моде, актуального цвета и фасона рубашка с двумя верхними расстёгнутыми пуговицами, брюки, стильная обувь.
Образец успешного успеха, а не бывший муж.
– Всё такая же, – с мягкой улыбкой ответили мне, просто мурлыкнули и мягкой лапой по сердцу провели, а не ответили. Вот только моё чёрствое сердце не отреагировало на этот жест, как и на улыбку, которую на белый хлебушек можно намазывать и единорогам скармливать. – Заказал тебе запечённый Камамбер с грушей и белое сухое. Бурбон не стал. Всё верно?
– Верно, верно, – кивнула я. – Таир, говори, зачем позвал.
Таир… Когда-то, услышав это имя, я словила филологический экстаз, несмотря на то, что изучала не языковедение, а синологию, другими словами, китаеведение.
Таир Ин, вы только вслушайтесь, звучит как перезвон колоколов, тетива лука, только что выпустившего стрелу, как первый раскат грома.
Таир Ин.
Ин – фамилия, по утверждению отца Таира, вопреки расхожему мнению, русская, что красноречиво подтверждало возмущение бабушки Таира – крымской татарки, чья дочь выскочила замуж за русского, упорхнула из родного гнезда в Хабаровск, наплевав на все предрассудки, вместе взятые, чем нанесла удар многочисленным родственникам.
Иногда я думала, что вышла замуж только из-за имени Таира, вернее, его фамилии. Согласитесь, Инна Ин звучит куда благозвучнее, чем банальная Инна Попова, коей я родилась и жила до двадцати лет. Тем более, я собиралась стать великим китаистом, построить карьеру на непростом поприще синологии, и что характерно – стала. Написала научный труд о процессе инкультурации манихейства в Китае, что, согласитесь, звучит впечатляюще уже в графе названия.
Китаист Инна Ин даёт сто очков вперёд Инне Поповой – это факт.
– Что ж, не стану тянуть. У меня намечается выгодная сделка в Гуанчжоу, мне нужен хороший переводчик китайского на время переговоров.
– И? – уставилась я на Таира.
– Ты знаешь китайский. Ты жила в Китае, в Шанхае, если не путаю.
– Не путаешь, – пожала я плечами. – На рынке много переводчиков, ты можешь выбрать нужный диалект, гуаньхуа, бэйфанхуа, шаньси, гань, хой… – перечислила я некоторые из них. – Возраст, опыт, специализацию, даже размер груди. Не понимаю, почему ты пришёл с таким предложением ко мне.
– Потому что меня устраивает размер твоей груди?
– Возможно, меня не устраивает размер твоей… груди, – ответила я, имея в виду вовсе не грудь.
– Это разбивает мне сердце, – парировал Таир, ничуть не смутившись, знал, что с размерами не груди, пальцев на руках, ногах и других… конечностей у него всё отлично.
Крымские ли предки тому способствовали или смешение кровей дало столь завидный результат, но у Таира Ина всё было отлично, причём не только с размером, но и с… наполнением. Думаю, такой синоним вполне подходит.
